Книга Ворон - Эдгар Аллан По

ангелы зовут Ленорой, прижать к груди мою милую, лучезарную

Ленору!" Ворон каркнул: "Больше никогда!"

"Да будут же эти слова сигналом к нашей разлуке, птица или

дьявол!- вскричал я, приподнявшись с кресла. – Иди снова на бурю,

вернись к берегу плутоновой ночи, не оставляй здесь ни единого

черного перышка, которое могло бы напомнить о лжи, вышедшей из

твоей души! Оставь мой приют неоскверненным! Покинь этот бюст над

дверью моей комнаты. Вырви свой клюв из моего сердца и унеси свой

призрачный образ подальше от моей двери!" Ворон каркнул: "Больше

никогда!"

И ворон, неподвижный, все еще сидит на бледном бюсте Паллады,

как раз над дверью моей комнаты, и глаза его смотрят, словно глаза

мечтающего дьявола; и свет лампы, падающий на него, бросает на пол

его тень; и душа моя из круга этой тени, колеблющейся по полу, не

выйдет больше никогда!

Дм. Мережковский 1890

Северный вестник, 1890, N 11

ВОРОН

Погруженный в скорбь немую

и усталый, в ночь глухую,

Раз, когда поник в дремоте

я над книгой одного

Из забытых миром знаний,

книгой полной обаяний, -

Стук донесся, стук нежданный

в двери дома моего:

"Это путник постучался

в двери дома моего,

Только путник-

больше ничего".

В декабре-я помню-было

это полночью унылой.

В очаге под пеплом угли

разгорались иногда.

Груды книг не утоляли

ни на миг моей печали-

Об утраченной Леноре,

той, чье имя навсегда-

В сонме ангелов-Ленора,

той, чье имя навсегда

В этом мире стерлось-

без следа.

От дыханья ночи бурной

занавески шелк пурпурный

Шелестел, и непонятный

страх рождался от всего.

Думал, сердце успокою,

все еще твердил порою:

"Это гость стучится робко

в двери дома моего,

"Запоздалый гость стучится

в двери дома моего,

Только гость -

и больше ничего!"

И когда преодолело

сердце страх, я молвил смело:

"Вы простите мне, обидеть

не хотел я никого;

"Я на миг уснул тревожно:

слишком тихо, осторожно, -

"Слишком тихо вы стучались

в двери дома моего…"

И открыл тогда я настежь

двери дома моего-

Мрак ночной, -

и больше ничего.

Все, что дух мой волновало,

все, что снилось и смущало,

До сих пор не посещало

в этом мире никого.

И ни голоса, ни знака -

из таинственного мрака…

Вдруг "Ленора!" прозвучало

близ жилища моего…

Сам шепнул я это имя,

и проснулось от него

Только эхо -

больше ничего.

Но душа моя горела,

притворил я дверь несмело.

Стук опять раздался громче;

я подумал: "ничего,

"Это стук в окне случайный,

никакой здесь нету тайны:

"Посмотрю и успокою

трепет сердца моего,

"Успокою на мгновенье

трепет сердца моего.

Это ветер, -

больше ничего".

Я открыл окно, и странный

гость полночный, гость нежданный,

Ворон царственный влетает;

я привета от него

Не дождался. Но отважно, -

как хозяин, гордо, важно

Полетел он прямо к двери,

к двери дома моего,

И вспорхнул на бюст Паллады,

сел так тихо на него,

Тихо сел, -

и больше ничего.

Как ни грустно, как ни больно, -

улыбнулся я невольно

И сказал: "Твое коварство

победим мы без труда,

"Но тебя, мой гость зловещий,

Ворон древний. Ворон вещий,

"К нам с пределов вечной Ночи

прилетающий сюда,

"Как зовут в стране, откуда

прилетаешь ты сюда?"

И ответил Ворон:

"Никогда".

Говорит так ясно птица,

не могу я надивиться.

Но казалось, что надежда

ей навек была чужда.

Тот не жди себе отрады,

в чьем дому на бюст Паллады

Сядет Ворон над дверями;

от несчастья никуда, -

Тот, кто Ворона увидел, -

не спасется никуда,

Ворона, чье имя:

"Никогда".

Говорил он это слово

так печально, так сурово,

Что, казалось, в нем всю душу