Книга Доктор Данилов в роддоме, или Мужикам тут не место - Андрей Шляхов

Юртаева задвинула выдвижной лоток кровати, предназначенный для приема новорожденного, уселась у распахнутых колен Оленьки и начала шить. Вартик ей ассистировала — подавала салфетки, тампоны и зажатую в зажиме иглу с уже вдетой нитью. Они справились за пару минут.

Данилов тем временем измерил пациентке давление, оценил пульс, выслушал сердечные тоны, осмотрел зрачки и не нашел никаких отклонений.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Превосходно, — попыталась улыбнуться родильница.

— Ничего не беспокоит?

Пациентка закрыла глаза и отрицательно покачала головой.

Наложив два шва, Елена Ивановна обратилась к Данилову с Ирой:

— Спасибо, коллеги, можете отдыхать. Отстояли свое.

«Отстояли, отсидели — какая, к черту, разница», — подумал Данилов, отправляясь в ординаторскую — выпить кофе.

— Как все прошло? — спросил его заведующий отделением анестезиологии.

Общительный и добродушный, Илья Иосифович предпочитал ординаторскую своему крошечному кабинетику.

— Мать нормально, ребенок не очень.

— Совсем плохо?

Данилов пожал плечами. Взяв со своего стола чашку, он дунул в нее, затем бросил внутрь чайный пакетик, налил сверху кипятка и уселся на диван, закинув ногу на ногу.

— Совсем с ума посходили некоторые, — начал Вознесенский.

— Кто именно? — спросил Данилов.

— Как будто не знаешь! — хмыкнул шеф. — Народ продолжает волноваться — кого на «хозяйкино» место посадят. И с каждым днем волна все шире, а дерьмо — все гуще. То Гавреченков сходит с ума, то Гвоздев на что-то надеется. И начмед небось когти точит, даром что в отпуске…

Главному врачу роддома недавно исполнилось шестьдесят три года, и вскоре она должна была уйти со своего поста. Все в больнице гадали: кто займет ее место? Многие сотрудники считали, что «повысят» кого-то из своих, и пытались понять, кого именно. Вознесенский же придерживался противоположного мнения, ожидая, что новый главный врач будет из «варягов»: кем-то посторонним, пришлым.

— И каждый пытается перетянуть меня ка свою сторону. Всю плешь проели! — Шеф звонко шлепнул свободной левой рукой по своей блестящей лысине. — Да еще с намеками, что если, мол, что не так, то заведующим тебе не быть! Если честно — то в гробу я видел это заведование. Я здесь все потерял — и здоровье, и сон, и шевелюру! Уйду в госпиталь ветеранов, меня туда давно зовут заведовать, непременно уйду!

Если верить Илье Иосифовичу, каждое лечебное учреждение Москвы мечтало заполучить его в заведующие отделением анестезиологии и реанимации. Однако он не торопился уходить, сохраняя верность родильному дому, в котором, по его собственному признанию, потерял все, кроме умения радоваться жизни. На потерявшего здоровье энергичный толстяк Вознесенский похож не был. Шевелюра — другое дело, от нее на голове заведующего отделением остался только неширокий венчик полуседых волос.

— Ладно! — Сделав очередной глоток кофе, Илья Иосифович подобрел. — Поработаю пока. Мне в этом цирке божьем не участвовать — анестезиолога в главврачи роддома все равно не поставят. Понаблюдаю со стороны, а уж потом уйду. Если вынудят.

— Мудрое решение, — вежливо кивнул Данилов, которому давно наскучили однообразные речи заведующего. — Поживем — увидим.

— Слышал я, что вашего Гучкова вроде бы прижали, — продолжил Вознесенский, для которого Данилов был не просто подчиненным, а человеком со «скорой помощи». — Будто бы за закупку лекарств…

— Не знаю, но за это у нас любого попереть можно, — отозвался Данилов. — Не глядя. Как и за закупку всего остального. Закупки — дело скользкое, но прибыльное. Как говорится, «сидя у реки, от жажды не умрешь».

— Это точно, — согласился шеф и вдруг встревожился: — Что-то на тебе лица нет, уж не заболел ли?

— Не выспался. — Углубляться в подробности Данилову не хотелось.

Дверь ординаторской открылась, и в нее просунулась голова в колпаке, надвинутом по самые глаза.

— Илья Иосифович, вас в обсервации ждут!

— Забыл! — спохватился Вознесенский, вылезая из-за стола, протянув Данилову ладонь для рукопожатия, и сказал:

— Раз быстро отстрелялся — иди домой. Сегодняшний день будем считать обычным, а дежурство перенесем на завтра, а то Клюквин у меня отпрашивается.

После его ухода Данилову стало скучно. Он быстро допил чай, снял халат, натянул куртку, поискал в ординаторской свою сумку, завалившуюся глубоко под стол, и поспешил домой.

Всю дорогу он думал о том, правильно ли поступил, уйдя со «скорой» в анестезиологи. У новой работы была масса преимуществ, но и недостатки тоже были. Да и где их нет — недостатков?

Вариантов у Данилова было не так уж и много: идти в терапевты, участковые или «стационарные» или же вспомнить о своей интернатуре по анестезиологии и тряхнуть стариной. Так Данилов и решил сделать — и реальность тут же ответила ему: с подачи коллеги со «скорой» Данилов «вышел» на главного врача роддома, где нужен был анестезиолог.

— Странно, что вы с подготовкой по анестезиологии-реаниматологии работали не на специализированной, а на обычной бригаде. Почему так получилось? — с ходу спросила его Ксения Дмитриевна.

Этот вопрос означал: «Какие грехи не пустили тебя в бригаду интенсивной терапии? Почему ты работал обычным выездным врачом?»

Грехов не было. Просто когда Данилов устраивался на «скорую» врачом (до того он подрабатывал фельдшером на пятом и шестом курсах), вакантное место в бригаде интенсивной терапии было лишь на другом конце Москвы — в районе Волоколамского шоссе. Ездить в такую даль Данилову не хотелось, вот он и остался на линейной бригаде, зато ближе к дому. Остался временно, до появления подходящей вакансии где-нибудь рядом, но как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Так и проработал все годы на линии.

Главврача устроило объяснение Данилова (плюс сыграла положительная рекомендация коллеги), и согласилась принять его на работу — и практически сразу же отправить на курсы по анестезиологии, необходимые для получения сертификата.

На новом месте Данилову работалось спокойнее. Есть, конечно, разница между работой «на улице» и в стационаре. В стационаре всегда тепло, светло и сверху не капает. Но Данилов ожидал большего, и в первую очередь — самостоятельности, той самой, к которой привык на «скорой», где сначала принимал решение, затем действовал и лишь в самую последнюю очередь отчитывался перед начальством. Кому-то другому такая свобода не была нужна, но Данилов без нее задыхался. Он верил в себя — в свое мастерство и врачебную интуицию.

Глава третья

КЕСАРЕВО ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Обычные люди, далекие от медицины, считают, что кесарево сечение — простая операция: раз-два, и готово. И врачам-де проще скальпелем махнуть, чем помогать женщине разродиться, да и быстро как!