Книга Между ненавистью и любовью - Карен Брукс

— Я совсем не это имела в виду…

— Ладно, я пошутил. Я пошел другой дорогой, чтобы забрать машину, которую оставил у входа в ущелье.

— Понятно, — кивнула Джоанна.

— Думаю, что не совсем. Подъезжая к Уэстроу, я сам еще не был уверен, что готов вновь войти в этот дом. У меня даже промелькнула мысль, чтобы переночевать в гостинице. Желая немного развеяться и определиться в своих намерениях, я отправился пешком, потом меня учуяли собаки. Их радостный прием и определил мое решение.

— А если бы я гуляла там одна? Ты бы подошел ко мне?

Он пожал плечами.

— Как знать!

— Полагаю, твоя комната уже готова, — сказала Джоанна. — Ты, наверное, устал и хочешь спать?

— Не угадала! — покачал головой Гейбриел. — Сначала мне хотелось бы обсудить с тобой несколько серьезных вопросов.

— Ты прав, — кивнула она. — Знаешь, должна тебе сказать, что очень любила твоего отца и потрясена его смертью.

Гейбриел понурился и, помолчав, глухо промолвил:

— Я тоже. Хотя бы в этом мы с тобой проявили единодушие.

— Лайонел не говорил мне, что у него больное сердце, — заметила Джоанна.

— Просто не хотел тебя огорчать.

— Так ты все знал?! — изумилась она.

— Конечно! Мы с отцом часто встречались в Лондоне, когда он приезжал, чтобы проконсультироваться со своим врачом. Тот настоятельно рекомендовал сделать операцию, но коса смерти опередила скальпель хирурга. Судьба… Ты удивлена? Тебе неприятно, что я виделся с отцом? Думала, он навсегда изгнал меня отсюда? Увы, ты рано ликовала, моя дорогая: Лайонел не считал меня отрезанным ломтем.

Джоанна вскочила и с гневом воскликнула:

— Не смей разговаривать со мной таким тоном! Я не хотела той ссоры и всегда упрекала себя за то, что Лайонел тебя прогнал.

— Сядь и успокойся! — мягко попросил Гейбриел. — Не нужно так волноваться. Считай, что я погорячился, и не придирайся к пустякам.

Джоанна подчинилась, но голос ее срывался от волнения:

— Мне обидно выслушивать нелепые обвинения! Думаешь, что можешь походя оскорбить меня и сделать вид, будто ничего не произошло?

— А что, собственно говоря, случилось? Обыкновенная перепалка между мужем и женой.

— Ты считаешь, что нас еще можно так называть? — изумленно всплеснула руками Джоанна.

— Официально мы супруги, — пожал плечами Гейбриел.

— Ну уж нет! — выдохнула она. — Мы сделали большую ошибку, связав себя брачными узами, но я не стану больше терпеть эту пытку. Пора положить конец этому недоразумению, Гейбриел!

— Что же ты предлагаешь? — прищурился он.

— Развод! Скорый и безболезненный. Кстати, я написала тебе письмо, оно на столе в кабинете.

— Вижу, ты не теряла зря времени. Удивительная оперативность!

— Мы уже потеряли массу времени! Нас ничто не объединяет! А после смерти твоего отца…

— Не нужно мне лишний раз о ней напоминать, — помрачнел Гейбриел.

— Извини! Но, так или иначе, я права. Мы поженились, потому что на этом настаивал Лайонел. Но и он позже пожалел об этом.

— Это действительно так, — сухо констатировал Гейбриел.

— Выходит, я все-таки права!

Гейбриел налил себе еще кофе и глухо произнес:

— По-моему, нам не стоит торопиться с разводом до похорон. Глупо выставлять себя на посмешище. Поползут слухи…

— Я и не предлагаю делать поспешные шаги! — горячо подхватила Джоанна. — Но и тянуть не следует. Отнесись к разводу серьезно!

— А я и не считаю это шуткой! — вдруг сорвался на крик Гейбриел. — И не позволю делать из меня клоуна!

— Ты первый затеял этот разговор! — снова вскочила Джоанна.

— Нет, моя дорогая, тему выбрала ты! Послушай, отложим этот спор до более подходящего момента. Мы оба сейчас чересчур взволнованы.

— Разве не ты сказал, что хочешь обсудить со мной важные проблемы?

— Да, но относительно похорон! — помрачнел Гейбриел. — Я хотел избавить тебя от лишних хлопот, но, видимо, зря торопился: меня здесь не ждали.

— Утром я представлю тебе список неотложных дел, — смягчилась Джоанна, — можешь внести в него дополнения. И пойми же наконец, что Лайонел был для меня не только свекром, но и близким человеком! Пожалуйста, забудь все прежние обиды и начни со мной сотрудничать, хотя бы из уважения к памяти покойного.

— Великолепная речь! Сама придумала?

— Нет, ты просто не выносим! Пожалуй, мне лучше подыскать себе другое жилье! — воскликнула Джоанна, задетая за живое его ёрническим тоном.

— Я погорячился, извини. — Гейбриел встал с кушетки. — Ты совершенно права, нам следует забыть все обиды и достойно похоронить отца. Мы ему многим обязаны. Не так ли?

— Да. Но сейчас я пойду спать. День выдался тяжелый.

— А я отведу на место собак. Они все еще ночуют у черного хода?

Джоанна молча кивнула, не в силах больше говорить, и, захватив поднос, вышла. Когда она поднялась на галерею, ее догнал Гейбриел. Сердце Джоанны забилось сильнее.

— Где я буду спать? — спросил он. — К себе ведь ты меня не пригласишь?

— Разумеется, нет!

Джоанна густо покраснела, но, к счастью, Гейбриел не заметил ее смущения: его взгляд устремился в конец коридора.

— Можешь пожить пока в своей прежней комнате.

Гейбриел обиженно нахмурился, и это не ускользнуло от Джоанны. Куда подевался надменный леопард, неуязвимый победитель, привыкший повелевать? Сейчас в его глазах читались боль и растерянность.

В коридор в белоснежном атласном халате выплыла Синтия. Волосы ее рассыпались по плечам, на лице не было и следа макияжа, а глаза покраснели так, словно она рыдала много часов подряд. Сейчас Синтии вполне можно было дать лет двадцать. Она уставилась на Гейбриела и простонала:

— Слава Богу, это действительно ты! Я было подумала, что мне мерещится твой голос. Боже, какой ужас! Какое горе!

Она бросилась к нему на грудь и уткнулась лицом в плечо. Гейбриел обнял ее и погладил по вздрагивающей спине. Синтия прильнула к нему еще теснее и принялась вздрагивать всем телом.

Это был изумительный спектакль, но Джоанна не испытывала ни малейшего желания созерцать его. Резко повернувшись, она вошла в свою комнату и захлопнула дверь, желая избавиться от навязчивого образа Гейбриела, заключившего Синтию в объятия.

Однако интуиция сурово предупредила, что вряд ли это удастся.

4

Скоро все закончится. Эти слова, словно заклинание, рефреном звучали в голове Джоанны, пока она, скорбно улыбаясь, пожимала руки участникам траурной церемонии. Как ни странно, печальная процедура стала единственной отдушиной в затянувшемся на несколько дней кошмаре. Печальная красота похорон, происходивших при большом стечении людей, их эмоциональный настрой были настолько пронзительны, что Джоанна почти забылась, погрузившись в величественное действо. И, идя по церковному проходу рядом с Гейбриелом, она не замечала ни многозначительных взглядов, ни перешептываний за спиной.