Книга Позывной «Курсант» — 2 - Евгений Прядеев

шофера.

Причиной моего игнора в сторону Зайцева являлись не особо радужные мысли, которыми я загрузился сразу, едва проснулся. Просто в голове был какой-то долбаный дом советов. Причём, советов самому себе. Поговорить-то больше не с кем. Обсудить. Услышать мнение со стороны. Вчерашняя ситуация меня изрядно напрягла на самом деле.

До нашей драки с Молодечным никаких ярко выраженных негативных эмоций ни к кому из чекистов я не испытывал. Нет, раздражение имелось. Клячин за время нашей поездки бесил неимоверно в некоторых вещах. Бекетову не верю. Его эта история о вечной дружбе вызывает много вопросов. Шипко… Ну, тут все ясно. Неплохой он мужик. Реально неплохой. Хотя минусы тоже имеются. Однако ненависти ни к кому из них я до вчерашнего вечера не испытывал. А тут — прямо крышу снесло.

Казалось бы, какая мне разница? Эмоции не мои. Это — Алешина злость. А выходит, что разница очень даже большая. Потому как злость — Алешина, но грохну какого-нибудь чекиста в итоге я. В момент очередного заскока. Оно мне надо? Нет. Не надо.

Вот эти мысли в башке и крутились. А еще упорно лезло в голову воспоминание, спровоцировавшее всю ситуацию — лицо Бекетова. Более молодое лицо. Как раз, наверное, лет десять можно с его нынешней физиономии скинуть. Получается, не сбрехал товарищ старший майор госбезопасности. Виделись мы с ним раньше. Черт… Не мы. Я совсем уже себя в Реутова перевел. Думаю о его прошлом, как о своём… В общем, виделись они с дедом. Наверное, как раз в том хуторе, после счастливого «спасения», когда ради одного Алёши другого грохнули. И Бекетов очень активно убеждал деда, будто надо продолжать хранить тайну. Надо назваться другим именем. Все ради родителей…

В итоге, промаявшись все утро с дурацкими мыслями, я решил, надо как-то поговорить с этим «другом семьи», который ради меня готов горы свернуть. Не сильно правда свернуть. И не совсем в хорошую сторону. Но это — детали. Нужно разузнать и про мать, и про отца, и про то, что было в коммуне. Подробно выяснить все мелочи. Да и вообще. Мне нужна информация для четкого понимания ситуации. Ясен хер, на фоне подобных мыслей точно было не до Василия. Да ещё сборы эти…

Детдомовцы притащили утюг, чтоб мы привели в порядок шмотки, в которых поедем. Москва же, ё-моё. Пацаны чуть ли не подпрыгивали от восторга, предвкушая поездку. Поэтому отнеслись максимально серьезно. Вытряхнули все вещи из шкафов, соображая, как лучше вырядиться.

В общем, утюг… Итить-колотить… Как говорит Шипко. Это была здоровенная чугунная фигня, крайне отдаленно напоминающая своего электрического внука. Утюг детдомовцы грели на «буржуйке», стоявшей в самом углу спальни. Как этой чугунной хренью можно что-то погладить, не представляю вообще. Убить — на здоровье. Погладить — нет.

Поэтому я сто пятьдесят раз похвалил себя за сообразительность. Что с первого дня старался держать вещи аккуратно, развешанными и разложенными. За счет столь удачной предусмотрительности я смог избежать экспериментов с глажкой.

А вот стычка с Васей все-таки неизбежно произошла.

— Ты меня услышал, Заяц?! — я снова тряхнул придурка за воротник, затягивая его удавкой на шее.

— Услышал… — прохрипел Василий.

Я разжал руку и отпустил Зайцева. Он моментально отскочил в сторону. Вроде бы, казалось, ситуация могла на этом закончится. Будь у Василия мозг. Но нет. Ни хрена подобного.

Когда явился Шипко и громко оповестил, что Реутову пора на выход, за ним приехали, я успел заметить взгляд Зайца. В нем была ненависть. Горячая, настоящая.

Глава 4

Я даже рад видеть Клячина

Надо ли говорить, что к выходу с территории школы я топал не в лучшем расположении духа. Впрочем… Не будем скромничать. Злой на самом деле был, как черт. Ситуация с Зайцевым изрядно напрягала. Учитывая, что напрягаться я начал еще с прошлого вечера, ясен пень, позитива Василий своим млядским поведением совсем не добавил. Имелось весьма конкретное желание выплеснуть раздражение хоть куда-нибудь.

Причина моей злости очень даже понятная. Количество проблем как-то неуклонно растёт. Должно вроде быть наоборот. Я, например, худо-бедно к новой жизни адаптировался. Товарищей себе завёл, кстати. Вникаю потихоньку во все. А вот ни черта легче не становится.

Вернее, я даже проблемами происходящее назвать не могу. Просто огромный ком какой-то непонятной фигни. И он катится с горы, этот ком, наматывая на себя все больше и больше грязи, дерьма, сраного мусора. Жопой чую, велик шанс, что меня снесет к чертовой матери.

Если начну сейчас загибать пальцы на руке, подсчитывая вопросы, требующие решения, сомневаюсь, что хватит обеих рук. В первые дни ребром стоял только один — какого черта я оказался в прошлом? Сейчас «какого черта» можно говорить по поводу любой темы относительно нашей с Реутовом жизни.

Ну, блин, дед… И самое хреновое, я ведь знать о нем ничего не знаю. Вообще ничего. Было бы в разы проще, если бы имелось хоть какое-то представление, чем занимался, как юность провел, где взрослая жизнь дала трещину. Короче, стандартный набор информации о близком родственнике. А у меня — ноль. Я о его существовании узнал не так давно. Куда там про что-то другое говорить.

Теперь вот Зайцев добавился. Нет, с самого начала было вполне понятно, мы не поладим. Но этого дебила ведь несёт все сильнее. Все дальше. Вот даже сейчас, после стычки, которая между нами произошла, разве Василий угомонился? Да ни черта подобного. Его наоборот растаращило еще сильнее. Заяц — из категории гнид, которые непробиваемые. Он втемяшил себе в голову, будто я — причина его проблем. Хотя, если посмотреть здраво, проблем у него нет никаких. Вообще. Но придурок искренне считает, что я своим присутствием порчу ему жизнь. Не понятно в чем, правда. Типа, не будь меня он бы стал этаким любимцем товарищей и душой компании? Бред! Ни хрена не стал бы. Однако Васю эта мысль, мол, без меня все было бы хорошо, сильно вдохновляет. Это очень удобно. Самому можно не делать ни хрена. Только постоянно думать. Во-о-от. Долбаный Реутов. Если бы не он…

Короче. Вася не успокоится. Проще реально ему голову оторвать совсем, чем навести в