Книга Хлад 2 - Алекс Каменев

— И тем не менее, чем чаще ты себя так ведешь, тем сильнее вызываешь подозрение, — размеренным тоном сказала Юлия.

Спорить не хотелось, да и вообще говорить, но прояснить ситуацию стоило. Однако мне не дали этого сделать, лежащий на краю стола телефон прозвучал сигналом. Девушка покосилась на устройство без всякого энтузиазма.

— Может наконец возьмешь эту дрянь? — любезно спросил я, намазывая масло на тост.

Смартфон пиликал не переставая. Юлия наконец мазнула пальчиком по дисплею, подняла трубку к уху.

— Да.

Следующие несколько секунд она только слушала. Я успел сжевать тост, отпить треть чашки кофе, и приняться за какой-то экзотический фрукт с начинкой из ярко-розовой мякоти.

— Только не говори, что куда-то срочно надо ехать, я еще не доел, — попросил я, увидев чересчур спокойное лицо княжны, после законченного разговора. На меня обратился задумчивый взгляд.

— Не буду, — пауза. — Но ехать придется. В центре города произошел теракт, расстреляли несколько десятков человек.

Я непонимающе нахмурился.

— Новость, конечно, плохая, но при чем здесь мы? Разве этим не должны заниматься полицейские и спецслужбы?

— Среди пострадавших наша общая знакомая — Арина Дашкова. Правила этикета требуют, что бы мы ее навестили.

— Она же целитель, наверняка уже сама себя вылечила, — я сделал последнюю попытку увильнуть от поездки. В самом деле, что за дурость ехать непонятно куда, непонятно зачем. А в больницу можно и позже. Однако Юлия осталась непреклонна.

— Мы едем, — решительно заявила она, поднимаясь со стула.

Проводив взглядом закутанную в махровый халат фигуру, я вздохнул. Забавно все-таки, иногда она на меня смотрит, как на истинного властителя и безропотно исполняет приказы, а иногда сама начинает командовать, словно князь.

— Может ей сесть на трон и все противоречия исчезнут? — проворчал я, но отправился следом, переодеваться.

Глава 4

4.

Бронированный седан представительского класса величественно катил по дороге, за окном проплывали улицы города. Тонированные стекла делали оживленные тротуары безжизненными, мертвыми. Люди куда-то спешили, не лицах не видно потрясений, только деловая сосредоточенность. Еще не знают, что в центре случилась трагедия, или не желают знать, занятые своими проблемами. Их интересует только одно — начало дня в любимой столице.

Но не знать они не могут, как и не обращать внимание на случившееся. В сети вся лента забита экстренными выпусками новостей.

На полпути в больницу, Юлия неожиданно передумала, велев шоферу ехать к злосчастному торговому центру, где произошло нападение. До этого она, морща лоб, вела интенсивную переписку через смартфон.

— Не хочешь поделиться? — я кивнул на телефон, и нарвался на лаконичный ответ:

— Не сейчас.

И снова уткнулась в экран. А я продолжил наблюдать за столичными жителями. Сначала действительно казалось, что для них все идет как обычно, но потом проступили детали, показывающие, что безразличия все-таки нет. Кто-то тревожно смотрел в телефон, останавливаясь на тротуаре, кто-то поднимал голову на уличные экраны, куда вместо привычной рекламы вывели трансляцию новостей.

Они не хотели знать о трагедии, но жестокая реальность следила, чтобы никто не остался в стороне.

— Не жизнь, а вулкан, то одна хрень происходит, то другая, — задумчиво проронил я, глядя, как разговаривающая по телефону женщина вдруг резко остановилась и заплакала. Через секунду она бросилась к проезжей части, ловя такси. Еще одна жертва случившейся трагедии, кому сообщили о пострадавших родных.

Впрочем, с таким же успехом это могло быть что-то иное. Умерший родственник на другом конце страны, вскрывшаяся измена мужа, или еще какая беда, являющаяся катастрофой только для этой женщины, а для остальных всего лишь мелким эпизодом чужой жизни.

— Впереди оцепление, — сообщил телохранитель, сидевший рядом с водителем.

Улицу, включая дорожную часть впереди перегораживали металлические барьеры, за ними виднелась суета людей в форме. Мигали проблесковые маячки многочисленны машин полиции и скорой.

В свете утра, все это выглядело нереальным, похожим на искаженную картинку привычного дня.

— У нас клановые номера, — указала Юлия.

Однако проехать дальше не удалось, не из-за того, что кортеж из двух внедорожников и одного седана не захотели пропустить полицейские, а из-за банальной невозможности проехать дальше чисто физически.

— Останавливай, — велела княжна, поняв, что больше машины просто не протиснутся.

И не дожидаясь ответа, потянула за ручку дверцы. Помедлив, я вышел со своей стороны, мгновенно очутившись в окружении зевак, репортеров, полицейских и еще кучи непонятной публики.

Несчастные телохранители пытались оттеснить толпу, но всем было слишком интересно, что происходит за линией оцепления. Люди вытягивали шеи, держали над головами телефоны, и снимали-снимали все подряд.

В своем неизменном брючном костюме серого цвета Юлия подобно лезвию стального клинка рассекла толпу, не оглядываясь на сопровождающих. Люди расступались перед платиновой блондинкой, ощущая исходившую от нее скрытую мощь.

Как инстинкт, говоривший не заступать дорогу, вышедшему на охоту хищнику. Люди это чувствовали, и послушно расходились в стороны. Но в одном месте притормозить все же пришлось, один из патрульных повелительно поднял руку, останавливая непонятную группу мужчин во главе с девушкой, чьи волосы отливали цветом холодного серебра.

— Это закрытая зона. Прошу…

Юлия уверенно шагнула вперед. Вверх поднялась рука с кольцом с изображением расправившего крылья сокола.

— Права Кланов!

Герб узнали и посторонились, пропуская. Княжна уверенно прошла за ограждение. Подскочившие на подмогу коллеге полицейские остановились, наблюдая, как быстро она проходит вперед.

У них был приказ не пропускать посторонних. Но как понять, кем является внезапно явившаяся на место теракта аристократка. С одной стороны ее клан участвует в Совете, высшем органе власти Конфедерации, с другой она не входит в органы столичного управления и не может влиять на политику местных.

Парадокс разрешил подскочивший мужчина со знаками различия майора Департамента полиции.

— Ваше сиятельство, позвольте узнать, каковая цель вашего визита? — спросил он, вроде и мягко, но с нотками требовательности.