Книга Донецкое море. История одной семьи - Валерия Троицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жаль, что я не застала дедушку!
– Да, очень. Он слишком рано ушел, – сдавленным голосом произнес Олег. – Ему и шестидесяти не было. Разве это возраст для мужчины?
– А от чего он умер?
– Инфаркт. Сердце… Все хорошие люди умирают от сердца, – помолчав, добавил он.
– А плохие от чего-то другого? – удивилась Катя.
– Мне кажется, от сердца умирают только самые лучшие люди, – серьезно ответил он. – Если сердце болело, страдало, значит, у человека оно было, так?
– Так! – кивнула Катя.
– Он просто не выдержал. Год только прожил после распада Союза. Отец тогда потерял все, во что верил, все, что ему было дорого.
– Но как же все? – воскликнула Катя. – А семья? У него же была жена, вы с сестрой были!
– Понимаешь, Катюш, для мужчины очень часто его страна, его земля, его долг, его дело – это все-таки…
– Важнее семьи? – обиделась Катя.
– Нет, не важнее! Но это основа жизни. Ее стержень. Когда этот стержень ломается, бывает и мужчина ломается. И даже семья не спасает.
– А для тебя? – расстроенно посмотрела на него дочь, когда они уже подъезжали к своему двору. – Для тебя что самое важное?
– А у меня кроме вас ничего в этой жизни нет! – честно ответил он.
Катя протянула отцу часы.
– Нет… – покачал он головой. – Теперь навсегда твои!
В тот октябрьский вечер занятия у Ромы закончились раньше, и он сразу убежал из школы, даже не предупредив сестру. Он после поездки в Полтаву вообще изменился. Постоянно зависал в новом телефоне, стал замкнутым, молчаливым. И словно ощетинился на весь окружающий мир. Стал огрызаться на отца, за что недавно во время ужина получил хорошую затрещину.
Катю из школы – под любопытными взглядами одноклассниц – пошел провожать Витя Сергеенко. Они сдружились с ним еще в августе. Он учился в параллельном и был очень умный. Его растила мама, медсестра, которая постоянно пропадала в ночные смены. А он по ночам читал! Его, конечно, считали странным, но не обижали, потому что совсем уж ботаником он не был.
– Ты какой-то грустный! – посмотрела на него Катя, когда они шли по улице Артема, пиная облетевшие с деревьев листья. – Заболел?
– Что? А, нет… Не выспался. Читал всю ночь.
– Что читал?
– Перечитывал. «Молодую гвардию» Фадеева, знаешь?
– Да, у папы есть такая книга.
– Ты читала? – обрадовался он.
– Нет, слишком толстая, – смущенно призналась Катя. – Мы с папой когда-то фильм смотрели. Он говорит, что в книге ошибка: там написано, что их предал один из участников, а на самом деле это был не он.
– Да, Фадеев писал книгу по горячим следам. Красная армия тогда только зашла в Краснодон, и все думали, что предатель Виктор Третьякевич, – начал объяснять Витя. – Но Фадеев все-таки молодец, он в книге фамилии всех молодогвардейцев дал настоящие, а фамилию Третьякевича не указал, придумал вымышленную!
– Почему? – спросила Катя.
– Думаю, родственников его пожалел, – пожал плечами Витя. – Клеймо же на всю жизнь… А потом выяснилось, что его оклеветали. Но точно об этом узнали только в 60-е годы. Книгу было уже не исправить. Фильм, правда, изменили: переозвучили, сцены какие-то вырезали.
– Правда? Надо же… – удивилась Катя. – А кто настоящий предатель?
– Тоже участник «Молодой гвардии». Не помню фамилию, – признался Витя, кажется, немного удивленный тому, что его слушают. – Когда арестовали первых подпольщиков, он испугался и обо всем рассказал отчиму. А его отчим на немцев работал!
– И что, он своего, пусть и не родного, но сына, выдал? – не поверила Катя.
– Нет, он его уговорил пойти в полицию и всех друзей сдать. Ну, чтобы жизнь себе спасти, чтобы у семьи проблем не было. Он согласился, всех выдал.
– А почему так поздно правду выяснили?
– Случайно поймали двух полицаев, которые участвовали в пытках и в казни. Они все рассказали… Одного поймали у нас в Донецкой области, а второго, кажется, в Одессе. Женщина из Краснодона приехала, а он там на рынке торгует! Она и узнала его.
– И что, немцы столько лет у нас прятались? – с недоверием взглянула на него Катя. – До 60-х годов?
– Почему немцы? – удивился Витя. – Наши. Там же в полиции на немцев работали местные. Самое жуткое, что они этих ребят, представляешь, с детства знали! Родителей их знали, все же рядом жили. А стали их убийцами.
– Вот это я никогда не пойму. Ладно, пошли работать на немцев… Деньги были нужны, голод, все такое, – рассуждала Катя. – Но пытать своих? Убивать своих? Это какими же уродами надо быть?
– Уродами, – согласился Витя. – Или страх человека так ломает. И вообще, иногда одно решение всю жизнь человека рушит. Есть такой фильм о войне – «Восхождение». Не смотрела?
– Вроде нет.
– Там два наших солдата попадают в плен. И они оба нормальные, оба воевали. Но вот попали в плен. И их заставляли что-то про отряд рассказать. Один оказался сильный, не сломался, а второй сразу испугался пыток. Думал, сейчас себе жизнь спасет, а потом как-то выкрутится, сбежит, – объяснял Витя, глядя на Катю своими умными, серыми как пепел глазами. – А оказалось, что есть вещи, которые уже не исправить. Немцы его в казни заставили участвовать. Он даже повеситься потом пытался, но не получилось.
– Страшно. И даже судить страшно, правда? – задумалась она. – Когда такой выбор: скажи, что от тебя требуют, и живи себе дальше, или тебя убьют. Хорошо, что нам такой выбор делать не придется.
– Почему? – спросил Витя.
– Ну, такой войны больше не будет, – ответила она.
– Почему? – упрямо повторил он.
– Как почему? – пожала плечами Катя. – Люди же второй раз не сойдут с ума?
– Но ведь войны никогда не прекращаются. Войны идут всю историю человечества.
– Идут, это понятно. Но такой жестокости больше не может быть, – убежденно сказала Катя.
– Почему? Жестокость была всегда. Разве в античности ее не было? Или в Средневековье?
– Да, но сейчас же не Средневековье. Человечество же как-то… развивается? Люди меняются, умнеют.
– Люди умнеют? – удивленно поднял брови Витя. – Так сильно умнеют, что в двадцатом веке придумали жечь в печке целые народы?
– Ну… – замялась Катя. – Наверное, это был… пик, сумасшествие. Поэтому я и говорю: человечество же не может второй раз подряд сойти с ума? Это же не грипп, которым каждый год болеют?
– Почему ты так думаешь? – пристально смотрел на нее Витя.
– Ну как почему? – горячилась Катя. – Люди пережили такой ужас. Они видели, что такое зло. Столько людей погибло, и так страшно погибло… Разве люди захотят, чтобы это повторилось? Разве они это забудут?
– Мама
