Книга Конек-горбунок - Пётр Павлович Ершов

Вынул хлеба ломоток

И поехал на восток —

Доставать тоё Жар-птицу.

Едут целую седьмицу,

Напоследок, в день осьмой,

Приезжают в лес густой.

Тут сказал конёк Ивану:

«Ты увидишь здесь поляну;

На поляне той гора

Вся из чистого сребра;

Вот сюда-то до зарницы

Прилетают жары-птицы

Из ручья воды испить;

Тут и будем их ловить».

И, окончив речь к Ивану,

Выбегает на поляну.

Что за поле! Зелень тут

Словно камень-изумруд;

Ветерок над нею веет,

Так вот искорки и сеет;

А по зелени цветы

Несказанной красоты.

Посреди же той поляны,

Словно облачные станы,

Возвышается гора

Вся из чистого сребра.

Солнце летними лучами

Красит всю её зарями

В сгибах золотом бежит,

На верхах свечой горит.

Вот конёк по косогору

Поднялся на эту гору,

Вёрсту, другу пробежал,

Устоялся и сказал:

«Скоро ночь, Иван, начнётся,

И тебе стеречь придётся.

Ну, в корыто лей вино

И с вином мешай пшено.

А чтоб быть тебе закрыту,

Ты к другому сядь корыту,

Втихомолку примечай,

Да, смотри же, не зевай.

До восхода, слышь, зарницы

Прилетят сюда жар-птицы

И начнут пшено клевать

Да по-своему кричать.

Ты, которая поближе,

И схвати её, смотри же!

А поймаешь птицу-жар,

И кричи на весь базар;

Я тотчас к тебе явлюся».

«Ну, а если обожгуся? —

Говорит коньку Иван,

Расстилая свой кафтан. —

Рукавички взять придётся:

Чай, плутовка больно жгётся».

Тут конёк из глаз исчез,

А Иван, кряхтя, подлез

Под дубовое корыто

И лежит там, как убитый.

Вот полночною порой

Свет разлился над горой —

Будто полдни наступают:

Жары-птицы налетают;

Стали бегать и кричать

И пшено с вином клевать.

Наш Иван, от них закрытый,

Смотрит птиц из-под корыта

И толкует сам с собой,

Разводя вот так рукой:

«Тьфу ты, дьявольская сила!

Эк их, дряней, привалило!

Чай, их тут десятков с пять.

Кабы всех переимать[54]

То-то было бы поживы!

Не́ча молвить, страх красивы!

Ножки красные у всех;

А хвосты-то — сущий смех!

Чай, таких у куриц нету.

А уж сколько, парень, свету,

Словно батюшкина печь!»

И, скончав такую речь,

Наш Иван, кряхтя с надсады,

Вылез кой-как из засады,

Ко пшену с вином подполз —

Хвать одну из птиц за хвост.

«Ой, конёчек-горбуночек!

Прибегай скорей, дружочек!

Я ведь птицу-то поймал».

Так Иван-дурак кричал.

Горбунок тотчас явился.

 «Ай, хозяин, отличился! —

Говорит ему конёк.—

Ну, скорей её в мешок!

Да завязывай тужее;

А мешок привесь на шею,

Надо нам в обратный путь».

«Нет, дай птиц-то мне пугнуть! —

Говорит Иван. — Смотри-ка,

Вишь, надселися от крика!»

И, схвативши свой мешок,

Хлещет вдоль и поперёк.

Ярким пламенем сверкая,

Встрепенулася вся стая,

Кругом огненным свилась

И за тучи понеслась.

А Иван наш вслед за ними

Рукавицами своими

Так и машет и кричит,

Словно щёлоком облит.

Птицы в тучах потерялись;

Наши путники собрались,

Уложили царский клад

И вернулися назад.

Вот приехали в столицу.

«Что, достал ли ты Жар-птицу?»

Царь Ивану говорит,

Сам на спальника глядит.

А уж тот, нешто́ от скуки,

Искусал себе все руки.

«Разумеется, достал»,

Наш Иван царю сказал.

«Где ж она?» — «Постой немножко,

Прикажи сперва окошко

В почивальне[55] затворить,

Знашь, чтоб темень сотворить».

Тут дворяна побежали

И окошко затворяли.

Вот Иван мешок на стол:

«Ну-ка, бабушка, пошёл!»

Свет такой тут вдруг разлился,

Что весь двор[56] рукой закрылся.

Царь кричит на весь базар:

«Ахти, батюшки, пожар!

Эй, решеточных[57] сзывайте!

Заливайте! Заливайте!»

«Это, слышь ты, не пожар,

Это свет от птицы-жар, —

Молвил ловчий, мря со смеху. —

Видишь, знатную потеху

Я привёз те, осударь!»

Говорит Ивану царь:

«Вот люблю дружка-Ванюшу!

Взвеселил мою ты душу,

И на радости такой —

Будь же царский стремянной!»[58]

Это видя, хитрый спальник,

Прежний конюших начальник,

Говорит себе под нос:

«Нет, постой, молокосос!

Не всегда тебе случится

Так канальски отличиться.

Я те снова подведу,

Мой дружочек, под беду!»

Через три потом недели

Вечерком одним сидели

В царской кухне повара

И служители двора;

Попивали мёд из жбана

Да читали Еруслана.

«Эх! — один слуга сказал. —

Как севодни я достал

От соседа чудо-книжку!

В ней страниц не так чтоб слишком,

Да и сказок только пять,

А уж сказки — вам сказать,

Так не можно надивиться;

Надо ж этак