Книга Нигиль - Саша Карин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Нолль дважды прочитал ту цитату, что была приписана Куренкоху: «Бой с врагами нашего города ведется не только на Нигильских полях, но и в каждом доме, на каждой улице! Мы ветераны невидимого фронта».
Тот с восхищением слушал, а потом какое-то время молчал.
– Это я так красиво сказал? – спросил он наконец и улыбнулся от гордости.
Прощаясь, Нолль сунул ему три сотни генн. Господин Куренкох еще помялся, повздыхал – и вдруг решился:
– Благодарю! Только ведь это все на супругу уйдет. Она платье хотела, знаете, такое, как там, наверху. Хоть раз в жизни можно себе позволить…
Тут Нолль его перебил. Он успел устать от этих намеков.
– Берите, вот двести – лично для вас. – Иной добавил еще две банкноты. – Спрячьте только получше… от вашей супруги.
Куренкох просиял. Когда перед ним захлопнулась дверь, он еще долго причитал за порогом, не решаясь уйти:
– Добрый Бог из Монолита, упаси достойного господина от всякой гадости: от переднего края, от молчской беды, от нужды и от хвори! Пусть вши его кусают не больно, а нога его никогда не ступит на дно нищенской ямы…
13
Ранним вечером Нолль, надев дешевое, купленное в переулке пальто, вышел на улицу. Во внутреннем кармане был спрятан заряженный револьвер. Итак. «Приходите на собрания в красный дом в Сыром переулке, что рядом с кладбищем в тени Монолита. Каждый четверг, в восемь часов».
«Красный дом» в тени Монолита, где собирались молчские революционеры, удалось отыскать не сразу. Хотя бы потому, что дом в действительности не был красным. Поплутав вокруг кладбищенской ограды, Нолль вдруг заметил на углу молодого человека. Тот, будто бы выплыв из сумрака, чиркнул спичкой и прикурил трубку. Как видно, он подавал Ноллю знак. Дощатая стена, у которой он стоял, была не крашеной, только поросшей с одного угла красной плесенью. «Довольно хитро», – отметил Нолль.
– Вы кого-нибудь ищете? – поинтересовался молодой человек.
– Нет, – сказал Нолль и, подумав, добавил: – Никого.
Тот быстро кивнул.
– Идемте.
Двухэтажный дом под номером шесть в Сыром переулке снаружи казался заброшенным, лишь в окнах верхнего этажа – со стороны задворка – мерцал огонек. Вслед за молодым человеком Нолль вошел внутрь с заднего входа. Расстегнув пару пуговиц на пальто, сунул руку в карман и нащупал рукоять револьвера. В зале на первом этаже было темно, но в углу, у заколоченных окон, угадывался изломанный силуэт печатного станка. Пахло краской.
Провожатый направился по скрипящим дощатым ступеням наверх – к полосе света, выползающей из приоткрытой двери. Нолль не отставал. Оттуда уже доносился чей-то оживленный, но шепчущий спор.
– Нет уж, простите, я сегодня пришел попрощаться. Гайда и Винне забрали вчера посреди бела дня!
– Ты сам, что ли, видел?
– Нет, встретился в магазине с матерью Гайда. Влепила мне пощечину… Ну, она думает, это я его к вам привел.
– И что там с Гайдом?
– Как что? Их обоих теперь отправят в Нигиль. А вы как думали?
– Брешешь, Герро. Брешешь!
– С чего ему врать? Я вот слышала, в этот раз отправили одного из Среднего города. Так что все может быть.
– Да ладно! Кого? Из наших?
– Вроде нет…
– Тсс! Заткнитесь! Еще кто-то идет!
Провожавший Нолля молодой человек открыл дверь, заглянул внутрь, быстро кивнул и, пропустив Нолля внутрь, опять пошел вниз. Присутствующие – пять молодых людей и две девушки – тут же смолкли и косо уставились на вошедшего Иноя. Половине из них на вид не было и двадцати.
Зал был совсем небольшой. Окна неплотно задернуты занавеской; на стене в глубине помещения, за конторкой, висели плакаты с кричащими лозунгами. Повсюду, на полу и вокруг конторки, были свалены книги, знакомые прокламации и еще какие-то бумаги, написанные от руки. Нолль убрал пальцы с рукояти револьвера.
– А вы… – проронил кудрявый парень, стоявший у дальней стены.
– Я пришел по листовке, – ответил Иной коротко.
Опять переглянулись.
– Если никто нам не нужен, то кто же нам нужен? – тихо спросила девушка в мужском костюме, сидевшая на полу.
– Никто, – отозвался Нолль.
Молодые люди немного расслабились. Только невысокий плечистый парень с бородкой шепнул:
– Может, он из полиции. Или из тех… серых.
Нолль сделал вид, что не слышал. Он еще стоял у двери и с деланым безразличием оглядывал собравшихся. Все были у него на виду.
– Брось, Герро! – сказал кудрявый парень и выдавил нервный смешок. – Нельзя быть таким подозрительным!
Он подошел к Ноллю и всучил ему бумагу, написанную старательным убористым почерком.
– Собрание скоро начнется. Пока почитайте. Это памятка для членов кружка.
Когда Монолит задрожал, все замолчали, выжидательно посматривая на Нолля. Памятка была написана с ошибками. К тому моменту, как Иной пробежал глазами все девять пунктов, касающихся проведения собрания, стальной грохот вдалеке стих.
– Ну как? – вдруг спросил кудрявый парень.
– Что «ну как»? – отозвался Нолль.
Должно быть, выражение его лица говорило само за себя. Девушка в мужском костюме вдруг скривилась от смеха.
– Отстань от него, Гирт! Посмотри, он не хочет тебя обижать.
– Заткнись, Анне! – разозлился кудрявый парень и отошел в дальний угол.
– Ту листовку тоже вы написали? – спросил Нолль, посмотрев ему вслед. Хотя уже знал, что это не так.
– Нет, конечно же нет! – быстро сказала вторая девушка – с длинной косой. – Это все Сив. Сив все устроил.
– Где же, кстати, наш Святоша? – буркнул Гирт. – Что-то его вторую неделю не видно.
– Ты и сам знаешь, что Сиву приходится торчать в церкви, чтобы не вызывать подозрений. В это полнолуние он опять пойдет с братьями в Нижний город и получит новые указания от Никого.
«Вот оно, – подумал Нолль. – Наконец-то какой-то след».
– Так этот Сив… он вроде церковник? – спросил он, когда все замолчали.
– Разумеется нет, – сказала девушка с длинной косой и вдруг вздохнула. – Его полное имя – Сиввин герр-Нодрак.
– Ага, – вставил Гирт, – только теперь уже просто Сив. «Тот, кто завтра проторчит весь день у церкви, собирая дары для бедняков»!
Он криво усмехнулся и посмотрел на девушку с длинной косой, но та лишь пожала плечами.
– Я слышала, он с кем-то стрелялся, ну, на дуэли, – вставила девушка в мужском костюме и вдруг покраснела. – За это отец отлучил его от семьи и сослал в церковь.
– Ага, наверно, папаше Сив надоел, – прыснул парень с козлиной бородкой. – Представьте нашего Сива на балу в Верхнем городе! Вот потеха…
Но никто не засмеялся. Обе девушки расплылись в мечтательной полуулыбке.
– Сив
