Книга Ядерная тень - Александр Александрович Тамоников

отрывай задницу от кресла, и погнали на Курский.

До Курского вокзала добрались без проблем, а вот на поиски Анатолия Евлампиевича убили почти полчаса. Ни у кассы номер четыре, ни у других кассовых окон человека, соответствующего приметам, выданным командиром, они не нашли. Подумав, решили разделиться: Казанец остался у кассы, а Дорохин пошел бродить по залам ожидания и перронам. Заходя на третий круг поисков, Дорохин костерил себя на чем свет стоит за то, что не догадался спросить, как держать связь в случае форс-мажорных обстоятельств. В конце концов, помог случай. Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж к комнатам отдыха, Дорохин заметил там человека, а на его голове знакомую по описанию кепку. Кепка оказалась приметной, красной, с двумя контрастными полосами через козырек, да еще с проушинами, отделанными кожзаменителем. Дорохин притормозил, завернул под лестницу и толкнул человека в плечо.

— Эй, товарищ, вы, случаем, не Анатолий Евлампиевич? — спросил он мужчину.

Тот приоткрыл глаза, пьяненько улыбнулся и произнес, источая вокруг себя перегар:

— Здравствуйте, милчеловек. А я вас заждался.

— Вижу, что заждался. — Дорохин скривился и отвернулся в сторону. — И как тебя угораздило напиться?

— Да я пару стопочек всего, — виновато промямлил Анатолий Евлампиевич. — Мне ваш товарищ аванс выдал, а с авансом как не заглянуть в буфет? Тем более когда время убить надо.

— Ладно, поднимайся. Отдых закончился. — Дорохин помог мужчине подняться. — Теперь рассказывай, что ты нам передать должен.

— Ничего не должен передать. Отвезти должен. Расстояние приличное, но мы машину возьмем. У моего приятеля есть «Москвич», он нас на нем за пятерку как на самолете домчит.

— Друг твой тоже с зеленым змием на «ты»? — на всякий случай поинтересовался Дорохин.

— Не-е-е, Акимыч совсем не пьет. Ни глотка в рот не берет. Он на инвалидности, деньги экономит. Нас отвезет — лишнюю копеечку заработает.

— А куда поедем?

— Ваш товарищ не велел говорить. Сказал, доставь в целости и сохранности, и все.

— Уверен, что это он так сказал, а не ты туману нагоняешь?

— Обижаешь, милчеловек. Я свою работу знаю и лишнего на себя никогда не возьму.

— Ага, кроме лишней стопочки, — поддел Дорохин. — Ладно, пойдем к моему товарищу, по дороге расскажешь, какой у тебя план действий.

Они нашли прапорщика Казанца. Дорохин в двух словах объяснил ситуацию, и все трое направились к выходу из здания вокзала. По дороге Анатолий Евлампиевич заскочил в телефонную будку, пару минут с кем-то поговорил и вышел довольный.

— Айда за мной, товарищи, — пафосно произнес он. — Карета будет подана через десять минут.

Анатолий Евлампиевич не преувеличивал, ровно через десять минут к центральному входу Курского вокзала подъехал видавший виды «Москвич». Из него вышел седой как лунь старик и, обращаясь к Анатолию Евлампиевичу, скрипучим голосом проговорил:

— Этих, что ль, везти нужно? — Произнеся фразу, он кивком указал на Казанца и Дорохина.

— Так точно, товарищ полковник, — подтянувшись, отрапортовал Анатолий Евлампиевич. — Группа готова к отправке.

— Так загружайтесь, чего ворон считаете. — «Полковник» недовольно скривился. — Ох и народ пошел! В машину сесть и то быстро не могут.

Дорохин в недоумении смотрел на двух провожатых, не понимая, как их командир мог включить их в свою группу поддержки. Казанец невесело усмехнулся и прошептал на ухо Дорохину:

— Какое задание, такие и исполнители. Зуб даю, ничего путного мы с этого Сокольского не поимеем.

Седой старик сердито посмотрел на Казанца и прикрикнул:

— Будете шептаться, никуда вас не повезу!

— Послушайте, что происходит? Я уже и сам сомневаюсь, стоит ли мне с вами ехать, — произнес Дорохин. — Короче так: пока ваш друг не скажет, куда мы едем, мы в машину не сядем. И плевать мне на то, что велел ему наш товарищ!

— Так вы не знаете? — Старик прищурился. — Может, ваш товарищ вам не доверяет, потому и не велел говорить, куда мы должны вас доставить? Место это секретное, чем меньше людей о нем знает, тем дольше оно будет оставаться секретным.

— Старик, ты вроде из бывших военных, так? — начал Дорохин, но старик сердито его перебил, не дав договорить.

— Старик? Это я-то старик? Сколько, по-твоему, мне лет?

— Да уж немало, — ответил Дорохин. — Вон волосы какие седые, в пятьдесят так не поседеешь.

— Сопляк, что бы ты понимал! Мне сорок два, — выдал старик. — А волосы? Так это результат моей верной службы нашему Отечеству. Когда тебе восемнадцать, а вокруг тебя целый батальон нехристей с автоматами и спрятаться нельзя да и некуда, не только поседеешь, лысым станешь!

— И где же ты батальон нехристей с автоматами в сорок восьмом взял? Мы вроде в сорок восьмом ни с кем не воевали, — гнул свое Дорохин.

— Ты, может, и не воевал, а мне довелось, — проговорил старик скороговоркой, поняв, что с датами опростоволосился, и тут же перевел тему: — Так вы едете, или я обратно порожняком возвращаюсь?

Дорохин собирался снова возразить, но Казанец его опередил. Он молча прошел к машине и залез на заднее сиденье. Дорохину ничего не оставалось, как последовать его примеру. Довольный результатом переговоров, старик подмигнул Анатолию Евлампиевичу, сел за руль и произнес:

— Ну что, поехали, ребятушки! Покажу вам подмосковные катакомбы.

Ехали больше двух часов, по дороге почти не разговаривали, каждый думал о своем. Казанец мирно дремал, Дорохину же было не до сна. На всякий случай он решил запоминать дорогу, слишком уж своеобразных провожатых нашел в этот раз командир. «Почему нельзя было просто сказать куда ехать? Зачем вся эта конспирация, полупьяные связные и трепачи-водители? — размышлял он. — И что командиру удалось выяснить про Сокольского? Для чего мы едем за город? Брать шайку диссидентов?» Ответов на вопросы у Дорохина не было, но мыслей от этого меньше не становилось.

Спустя два часа «Москвич» остановился у проселочной дороги, старик жестом указал на дверь и произнес:

— Прибыли, выгружайтесь, хлопцы.

— Папаша, а ты уверен, что нам сюда? — открыв глаза и осмотревшись, задал вопрос Казанец.

— Уверен, сынок. — В тон Казанцу произнес старик. — Выгружайтесь, у меня время на вес золота. Сейчас из Москвы голубей в Тверь повезу, а голубки, знаете ли, товар специфичный, с ним запаздывать нельзя.

— Да, все верно, мы на месте, — подтвердил слова старика Анатолий Евлампиевич. — Ну, почти на месте. Дальше пехом пойдем.

Дорохин и Казанец вышли, старик уехал, а Анатолий Евлампиевич, протрезвевший по дороге, приосанился и скомандовал:

— Сейчас идем до пролеска, дальше идите за мной след в след, тут, как в сорок третьем под Сталинградом, сплошные минные поля. Чуть оступишься, и хана.

— Ты чего мелешь, Евлампич? — не поверил ему Казанец. — Какие мины? На дворе семидесятые.