Книга Старуха 2 - Квинтус Номен

она откуда об этом узнала?

— Откуда… у нее поговорка есть: чтобы что-то тихое услышать, не обязательно иметь уши как у слона. А она по своей комсомольской работе со студентами часто общается… с многими тысячами студентов — вот где-то что-то и услышала. Про Хадсона-то она ведь у МВТУ что-то узнала, по мелочам — но у нее ум действительно аналитический, из мелочей она умеет полную картину восстанавливать. И если ей картина такая не нравится… она же мне все уши прожужжала о том, что право выхода из Союза и даже экономическая независимость республик — это дорога в пропасть. А объяснять она умеет, причем, как профессора в университете говорят, она может человеку объяснить даже то, что сама не понимает — и человек все поймет. Но она и дальше сама этого понимать не будет, — добавил Берия со смешком. — Мне иногда кажется, что у нее рот работает отдельно, а голова — отдельно, и когда она говорит, то мозги у нее совсем другим заняты. Какие-то в это время она себе картины мира строит…

— Еще бы придумать, как из нее эти картины извлекать на наше обозрение… Ладно, ты уже ужинал? Пойдем, я тоже вроде уже проголодался…

Тот давешний разговор «о природе Веры» как-то незаметно сблизил Берию и Сталина. Дружбой то, что получилось, назвать было нельзя — так, приятельские отношения. Но и это неплохо помогало решать некоторые «технические вопросы»: в неформальной обстановке можно было вещи называть своими именами и откровенно обсуждать возникающие проблемы. А если проблемы понятны, то и решать их становится проще…

Задачи решать проще, когда эти задачи понятны — но только при условии, что для решения задачи есть нужные ресурсы. Например — деньги, а вот с деньгами, точнее с источниками их получения, все выглядело… как-то сомнительно выглядело. И серьезные сомнения в надежности этих источников у Лаврентия Павловича возникли в конце октября. А раз возникли, то товарищ Берия решил, что сомнения следует рассеять — и обратился к привычному уже источнику «рассеивательных знаний»:

— Старуха, тут до меня дошло — из Америки дошло — что у буржуев заокеанских кризис назревает. Товарищ Струмилин — ну, это тот самый экономист из Госплана, про которого я говорил, считает, что кризис будет грандиозным. Это я к чему: вся твоя программа выкачивания денег из буржуев основана на том, что мы им задорого поставляем разную продукцию… то есть Марта твоя поставляет, Аксель этот, как его… Веннер-Грен. А если они народу товар продать не смогут, то и ты денег от них не получишь…

— Ерунду не говорите. Вы просто слишком буквально писанину Ленина воспринимаете, думаете что кризис — и сразу все в буржуинии ходят сирые и босые, но на самом деле все не так. Все совсем не так, поэтому мы даже больше денег от буржуев получим.

— Ну-ка, поясни…

— Поясняю. Случился у них крах на бирже, миллионы акционеров потеряли свои деньги, ну и что?

— Как это «ну и что»? Деньги-то они действительно потеряли, им не на что наши товары покупать стало…

— В ваших рассуждениях есть серьезная логическая ошибка. Эти вкладчики потеряли не деньги, а всего лишь надежду получить бесплатную прибыль. Во-первых, вкладывали они не последние гроши, а деньги, которые у них буквально лишними были, а на пожрать-одеться у них деньги остались. Не у всех, были, конечно, идиоты, которые акции в кредит брали, но идиотов все же мало, так что так им и надо. А не идиоты потеряли какие-то накопления — но денежки-то эти никто в печке не сжигал! Одни идиоты их потеряли, другие приобрели… Но не идиоты пока еще работают, зарплату получают, часто весьма приличную. У них какие-то лишние деньги остаются — иначе у них раньше не было бы на что акции эти покупать — и вот эти лишние деньги они теперь в акции вкладывать не станут. И в банки их не понесут, потому что куча банков со свистом теперь разорится: как раз банки и были основными акционерами прогоревших компаний.

— Ну… допустим, и что?

— Так вот, денег на руках, наличных денег у народа внезапно станет больше — а в банк их не положить. Дома хранить — это грабителей к дому приманивать. Так что народ денежки эти будет тратить на приобретение товаров длительного использования. Холодильников в частности, машин стиральных. Элекролюкс, я думаю, сможет раза в два продажи увеличить! Потому что кризис без штанов оставляет сельских бедняков, которые и так ни холодильников, ни стиралок не купили бы, рабочих, работу потерявших — но они тоже основными покупателями техники не были. А то, что называется «средний класс», то есть инженеры, служащие — в основном государственные, врачи и так далее — те просто резко объемы таких покупок увеличат, причем больше всего увеличат покупку стиральных машин: этому среднему классу уже будет трудновато прачек содержать. И увеличат наши доходы — но и это еще не все.

— Звучит… логично, и даже, я бы сказал, оптимистично. А что еще хорошего скажешь?

— А самое хорошее — это то, что стиральных машин Аксель будет продавать все больше и больше. А к стиралкам обязательно нужен наш порошок: янки такой же еще года три синтезировать не смогут. И вот те, кто купил у Акселя стиралки, прибегут в магазины с воплем «подайте нам порошок»! Аксель, конечно его продаст. Много продаст, столько, сколько мы ему поставить сможем. Потому что, кроме всего прочего, стирать им выгоднее чем мылом, по деньгам выгоднее. Кроме того, «Электролюкс» стиралку уже доработать успел: у них теперь машина есть, которая включается только если в нее запихнуть четвертак. Вроде как копейки, а такая машинка в прачечной самообслуживания себя за год полностью окупает — а вот воспользоваться ей и последний оборванец сможет. Но и таким прачечным наш порошок необходим. Это я к чему: до нового года нужно кровь из носу запустить в Бобриках новую линию по его выпуску. Сейчас этот порошок даже несмотря на кризис продаваться будет дороже, чем, скажем, уран переработанный…

— А причем тут уран?

— Да не причем… то есть… Так, давайте вот о чем договоримся: я всех наизнанку выверну и на уши поставлю, но уже в ноябре Лена мне двести тонн стирального порошка выдаст. А Аксель его продаст… а к марту мы и на тысячу тонн в месяц выйдем…

— А мире нет столько