Книга Дом Пламени и Тени - Сара Джанет Маас

вообще? Как передать этим фэйцам весь ужас и безжалостность летящей пули? Возможно, она поступала безрассудно, но… Брайс протянула руку к Ризанду:

– Я вам покажу.

Амрена и Азриель резко и выразительно посмотрели на него. Вероятно, заподозрили в предложении ловушку.

– Я сейчас, – сказал Ризанд и исчез.

– Вы… вы умеете телепортироваться? – удивилась Брайс.

– Мы называем это перебросом, – растягивая слова, ответила Амрена. Брайс поймала усмешку Азриеля. – А ты так умеешь?

– Нет, – соврала Брайс. (Если Азриель и почуял ее ложь, он никак этого не показал.) – У нас лишь двое фэйцев умеют.

– Двое на всей вашей планете? – Чувствовалось, Амрена тоже была удивлена.

– А на вашей, наверное, больше?

Азриель, оставшийся без переводчика, молча смотрел на нее. Брайс видела, как вокруг него вьются тени. Совсем как у Рунна, однако… более неистовые. Такие были у Кормака.

Амрена наклонила голову:

– Это доступно только самым могущественным. Но, в общем, у нас таких больше.

Едва она это произнесла, Ризанд появился снова, держа в руке небольшой серебряный шар.

– Вератис? – спросила Амрена. – «Шар правды»?

Азриель поднял бровь.

Ризанд, не обращая на них внимания, протянул другую руку, где лежала маленькая серебряная фасолина.

Брайс взяла фасолину, косясь на шар, который Ризанд положил на пол.

– Что это за предметы?

– Возьми его, – Ризанд кивнул на шар, – подумай о том, что хочешь нам показать. Твои воспоминания перейдут в него, и мы их увидим.

Как просто. Словно камера для ее разума. Брайс осторожно приблизилась к шару и подняла. Металл был гладким и холодным. Легче, чем казалось. Пустой внутри.

– Начинаю, – сказала она и закрыла глаза.

Брайс вспоминала разные виды оружия, войны, поля сражений, виденные в разное время по телевизору, механокостюмы, винтовки и пистолеты, из которых училась стрелять, уроки Рандалла, сгустки магической силы, посылаемые Ригелусом ей вслед, когда он гнался за ней по коридору.

Она оборвала воспоминания. Незачем им видеть, как она прыгала в Ворота, оставив Ханта и Рунна в руках астериев. Незачем им знать, на что она способна, незачем показывать им Рог и раскрывать способность к телепортации.

Брайс открыла глаза. Шар ничуть не изменился. Никаких вспышек света, никаких звуков. Она опустила шар на пол и толкнула к Ризанду.

Ризанд создал невидимую волну ветра, поднявшую шар вверх. Он положил Вератис на ладонь и коснулся верхушки шара. Все, что было в разуме Брайс, начало воспроизводиться.

Видеть этот «видеомонтаж» из ее воспоминаний было еще хуже, чем вспоминать. Все насилие, жестокость и ужасающую легкость, с какой астерии убивали своих подручных, не вникая в подробности.

Однако ее чувства не шли ни в какое сравнение с удивлением и ужасом на лицах тех, кто захватил ее в плен.

– Огнестрельное оружие, – пояснила Брайс, указывая на винтовку, из которой Рандалл поразил мишень на расстоянии полумили. – А это серные ракеты. – Еще один фрагмент ее воспоминаний: зловещий золотистый свет, несущий разрушение зданиям Лунатиона и сеющий смерть вокруг нее. – Омега-лодки. – Силуэт лодки «Фостус», скользящей в морских глубинах. – Астерии.

Последним фрагментом были раскаленные сгустки магической силы Ригелуса, крушащие камень, стекло и окружающий мир.

Ризанд совладал с собой. Лицо вновь стало холодной маской.

– И в таком мире ты живешь.

Он не задавал вопрос, однако Брайс кивнула:

– Да.

– И они хотят принести все это… сюда.

– Да.

Ризанд смотрел перед собой. Тщательно обдумывал увиденное. Азриель продолжал смотреть в то место, где шар показывал разрушения в мире Брайс. Картины, показанные «шаром правды», ужаснули его, но не парализовали волю. Чувствовалось, он что-то рассчитывает и оценивает. Такое же выражение она видела на лице Ханта. Разум воина за работой.

Амрена повернулась к Ризанду. Их глаза встретились. Это выражение тоже было знакомо Брайс. Между ними происходил молчаливый разговор. Так Брайс часто разговаривала с Рунном.

Ей самой было невыносимо видеть и вспоминать это. Однако это же уравновесило ее. Обострило фокус восприятия.

Итак, астерии когда-то были здесь. Назывались по-другому, но были. Предки здешних фэйцев их победили. И Урда послала ее сюда. Сюда, а не на Хел. Сюда, где она сразу же наткнулась на кинжал, заставивший петь лезвие Звездного меча. Кинжал был чем-то вроде магнита, притянувшего ее в этот мир, на берег реки. Может, он и есть нож, упомянутый в пророчестве?

Еще недавно она считала, что для уничтожения астериев достаточно уничтожить приемник первосвета под дворцом, однако Урда послала ее сюда – в изначальный мир, откуда явились далекие предки фэйцев Мидгарда. Ей не оставалось иного, как поверить выбору Урды. И молить богиню, чтобы Рунн, Хант и все, кого она любила на Мидгарде, продержались, пока она не найдет способа вернуться обратно.

А если не сможет найти…

Брайс рассматривала серебристую фасолину, поблескивающую у нее на ладони.

– Проглоти это, и сможешь понимать наш язык и говорить на нем, – не взглянув на нее, сказала Амрена.

– Интересно, – пробормотала Брайс.

Она должна найти путь обратно. Если для этого вначале придется исследовать здешний мир… знание языка пригодится. Ведь ей еще не раз придется запудривать мозги. Естественно, она не доверяла тем, к кому попала, но, учитывая их непрерывные вопросы, Брайс сомневалась, что ее решили отравить этой «фасолиной». Зачем так усложнять, когда было бы куда проще перерезать ей горло?

Эта мысль отнюдь не успокаивала, однако Брайс сунула серебристую штучку себе в рот, набрала побольше слюны и проглотила. Металл холодил ей язык и горло. Она чувствовала, как фасолина скользит дальше, в живот.

Молния рассекла ей мозг. Ее разрывали надвое. Ослепительный, обжигающий свет был невыносим.

Потом наступила темнота. Тихая, успокоительная, вечная.

Нет, она по-прежнему находилась в той же комнате – лежала на полу, обхватив руками колени. Она лежала и… светилась. Достаточно ярко, чтобы освещать ошеломленные лица Ризанда и Амрены.

Азриель уже застыл над ней с обнаженным кинжалом, лезвие которого сверкало странным черным светом.

Он заметил тьму, струящуюся с лезвия кинжала, и несколько раз моргнул. Единственный признак потрясения, который этот воин позволил проявить в присутствии Брайс.

– Дурень, убери кинжал, – прошипела Амрена. – Он взывает к ней, и чем он ближе…

Кинжал исчез из руки Азриеля, поглощенный тенью. В комнате установилась напряженная, звенящая тишина.

Брайс медленно встала – так, как Рандалл и мать учили ее двигаться перед ванирами и другими хищниками.

Поднявшись, она обнаружила, что знает здешний язык, хотя еще несколько минут назад не понимала ни слова. Он был готов вылиться из ее горла столь же естественно, как родной. Новый язык проник ей под кожу, расположился вдоль позвоночника и лопаток, ожидая, когда она на нем заговорит.

Но нет. Нет, нет, нет.