Книга Очень выгодное убийство - Алексей Макеев

следствия нет, – спокойно отреагировал на тираду Гуров. – Мы просто проверяем все возможные связи убитого.

– Да какие у нас с ним связи?! – возмутилась Анна. – Я ничего общего с ним не имела и иметь не собиралась. Я даже не знаю, откуда он информацию для своих грязных статей собирал.

– И никто из вашего окружения под подозрение не попал? – внимательно посмотрел на нее Лев.

– Я всех проверяла по сто раз, – махнула рукой Морозова. – Не скажу, что никого уволить не пришлось, но поводы для этого оказались другие, с Челноковым никак не связанные. Вот и получается, что ни я, ни мое окружение связей с этим мерзавцем не имели.

– А друзья? Поклонники? – поинтересовался сыщик.

– Ну, друзья, когда видели меня расстроенной, предлагали этому Челнокову морду набить, – пожала плечами Анна. – Только я не разрешала. Тронь такое дерьмо, от вони потом не избавишься. А поклонники… Нет у меня сейчас таковых… Из-за этого козла последний сбежал. «Желтая» пресса его достала.

– Может быть, кто-нибудь из них без вашего ведома решил проучить Челнокова, но перестарался? – Гуров сделал вид, что заинтересовался картиной на стене.

Он специально отвел взгляд от Морозовой, надеясь дать ей возможность как-то выказать свои эмоции. Переведя его на стену, краем глаза Лев внимательно следил за выражением лица депутата в ее отражении в зеркале. Анна чуть брезгливо поморщилась, отпила сок и, поставив бокал на столик, чуть снисходительно спросила:

– Значит, это ваша единственная версия убийства? Внешне вы показались мне намного умнее. Даже если бы кто-то из моих друзей решился на подобный поступок, маловероятно, что они стали бы потом рассказывать мне об убийстве Челнокова. Я, конечно, могу составить вам список тех, кто предлагал набить морду журналисту, вот сами у них и спрашивайте. Только вряд ли от этого будет польза. Не там ищете, господин полковник. Мне от смерти Челнокова ни жарко ни холодно. Он заткнулся, так через месяц-полтора найдется кто-нибудь еще на его место. После тех потоков грязи, что он на меня вылил, в покое меня теперь «желтые» журналисты точно не оставят.

– Что ж, пишите имена и адреса тех, кто угрожал Челнокову, – кивнул Гуров.

– Они не угрожали! Они лишь спрашивали меня, не набить ли морду этому журналюге, – вступилась за своих друзей Морозова.

Лев лишь пожал плечами. Дескать, формулировка не имеет значения. Главное – результат.

Анна поднялась с кресла, стремительно подошла к письменному столу, быстро написала на листе в блокноте несколько фамилий, затем одним коротким рывком вырвала его и, так же стремительно вернувшись на место, протянула список сыщику. Причем выражение ее лица по-прежнему оставалось иронично-пресыщенным, и, если бы не резкость движений, понять ее эмоциональное состояние вряд ли бы удалось.

– Кто из них ваш сбежавший поклонник? – улыбнувшись, поинтересовался Лев.

– Первый в списке, – ответила Анна. – Он больше всех на эту тему трепался, но, судя по всему, дальше слов никогда зайти был не способен.

– Думаю, пока вопросов больше нет. – Гуров поднялся с кресла. – Госпожа Морозова, последний стандартный вопрос: чем вы занимались вчера, примерно с 15 до 18 часов, и кто это может подтвердить?

– Думаете, я сама его убила? – ехидно поинтересовалась Анна, пожалуй, впервые не сдержав эмоций.

– Необязательно. Могли, например, сидеть в машине поблизости и наблюдать, как это происходит.

Она хотела что-то сказать, но осеклась, наткнувшись на холодный взгляд сыщика, и только плечами пожала. Потом все-таки заговорила:

– До 16.00 я была в Госдуме. Это могут подтвердить многие. В частности, мой секретарь. Затем около часа добиралась домой на автомобиле. Свидетелей предоставить не могу, хотя можете проверить: я почти всю дорогу отвечала на телефонные звонки. А с пяти часов весь вечер проторчала дома. Это вам может и Лена подтвердить. Что-то еще?

– Напишите мне, пожалуйста, контактные данные вашего секретаря и домработницы, – попросил Гуров. – Если понадобится, их опросят. И на этом закончим.

– Думаю, вы в курсе, что я могла бы сейчас с вами вообще не беседовать? – поинтересовалась Морозова, записывая в листок запрошенную сыщиком информацию. – Депутатская неприкосновенность, и все такое…

– Вы же пока не обвиняемая, – чуть заметно усмехнулся Гуров, – так что 19-я статья 3-го федерального закона тут неприменима. А в качестве свидетеля я мог бы вас и в Главк вызвать. Конечно, на это ушло бы немало времени, поэтому спасибо вам за понимание и откровенность.

– В чем в чем, а в вежливости вам не откажешь, – улыбнулась Анна, протягивая сыщику вырванный из блокнота лист. – Рада была познакомиться, но давайте прощаться, если у вас ко мне вопросов больше нет.

От Морозовой Лев ушел в задумчивости. С одной стороны, она показалась ему достаточно откровенной. Своей неприязни к Челнокову не скрывала и была вполне убедительной, рассказывая об отсутствии у себя желания физически навредить журналисту. А с другой – именно эта открытость депутата настораживала сыщика. Морозова словно всячески старалась подчеркнуть, что ей нечего скрывать от правоохранительных органов. Впрочем, возможно, это просто привычка, выработавшаяся у нее вследствие депутатской деятельности.

В любом случае одного положительного результата Гуров добился. Телефон домработницы Елены совпал с одним из номеров, записанных у Челнокова. Теперь женщину нужно будет вызвать в Главк под предлогом уточнения информации об алиби Морозовой, а там уже как следует расспросить про их отношения с Челноковым. Возможно, на свет и выплывет что-то интересное.

Направляясь к своей машине, Лев попытался дозвониться до Григоряна. На звонок ответила секретарь, елейным голосом сообщившая, что Багдасара Суреновича нет на месте. Номер его контактного телефона она передать отказалась даже после того, как Гуров представился. Конечно, он мог и самостоятельно получить эти данные, но тратить лишнее время ему не хотелось.

– Девушка, рекомендую вам немедленно связаться с вашим шефом и передать ему мои координаты, – с деланой строгостью посоветовал Лев. – В его интересах поговорить со мной раньше, и на его территории, прежде чем господином Григоряном займутся сотрудники Следственного комитета.

Отключив связь с секретаршей бизнесмена, Гуров принялся вызванивать Геннадия Ермакова. Постоянным местом работы актера числился один из небольших московских театров, но там заявили, что Ермаков сейчас в административном отпуске и его появления