Книга Ты меня предал - Анна Бигси

Почему? — Ворон идёт за мной и преграждает путь.

Вот же неугомонный. Что ему нужно? Посмеяться? Так мне не весело.

— Мне нельзя разговаривать с чужими мужчинами, — поджимаю губы, обхожу его и вновь ускоряю шаг. Слышу, как он следует за мной, и не могу сдержать улыбку.

— Вот как, — опять обгоняет. — Ну я же не чужой, — идёт спиной вперёд и сканирует меня взглядом. — Я хороший знакомый твоего брата.

Неожиданно останавливается, и я едва не врезаюсь в него. Но вовремя успеваю выставить вперёд ладони и лишь вскользь касаюсь грудных мышц, спрятанных под тонкой футболкой. Вау… стальные.

Мгновение, но от ладоней по телу пробегает едва ощутимая вибрация, а щёки краснеют ещё сильнее.

— Это не считается, — смущённо отвожу глаза. — Мне пора.

— Подвезти? — не сдаётся Ворон, а мне становится интересно, как далеко он готов зайти.

Я не позволю себе ничего лишнего. Ну, может, совсем чуть-чуть. Мне просто нравится с ним общаться. Его близость странно волнует и притупляет все остальные эмоции.

— С ума сошли? — вопросительно изгибаю бровь. — Это меня скомпрометирует.

— А если я хочу тебя скомпрометировать, — хмыкает он и небрежно поправляет лямку моего рюкзака, что сползла с плеча. Невесомо, словно случайно касается кожи на шее, и это место мгновенно вспыхивает огнём.

— Тогда вам придётся на мне жениться.

Невольно зажимаю ладонью рот и закусываю губу, в жалкой попытке не рассмеяться.

— Я готов рискнуть, — его губы растягиваются в подобие улыбки, обнажая ряд ровных белых зубов. Опасный хищник. Лучше с таким не играть. Сожрёт и не подавится. Да и для меня эта беседа хоть и в кайф, но всё же непозволительная роскошь.

— Ну и зря.

— Почему?

— У меня с недавнего времени есть жених, — стискиваю зубы, едва сдерживаясь, чтобы не заскрипеть. Впрочем, он и сам всё вчера слышал.

— Тоже мне проблема, — Ворон снисходительно закатывает глаза, а мне хочется топать ногами. Всё у этих мужчин не проблема. Только разменная монеты всегда мы, женщины.

— Тогда пешком? — он жестом приглашает продолжить движение. — Проводить-то я могу?

Всё занимательнее и непонятнее. Какой странный, но в то же время интересный мужчина. Я не понимаю его мотивов и не вижу поступков. Что творится в его голове?

— Зачем это вам? — спрашиваю прямо, не желая играть в дурацкие игры.

— Может, ты мне нравишься? — ехидно ухмыляется Ворон и подозрительно прищуривается.

— Может, «да», а может, «нет», — развожу руки в стороны и криво усмехаюсь. — Как-то неуверенно звучит.

— Ты мне нравишься, Ира… — его хрипловатый голос звучит вкрадчиво, а в глазах пылает стальная решимость.

Меня обжигает даже на расстоянии, а пульс предательски частит. Ещё чего не хватало.

— Стоп, — трусливо отступаю на несколько шагов и качаю головой. — Не надо…

— Ирада, — недовольный голос отца врезается в спину и колючими мурашками прокатывается по коже.

— Простите, меня отец ждёт, — сбегаю от этого опасного мужчины и сажусь в машину.

Ворон провожает меня взглядом. Я чувствую, как он прожигает меня насквозь, но не смею обернуться. Сердце колотится, как сумасшедшее, а дыхание прерывается. Сжимаю кулаки и смотрю прямо перед собой. Надо успокоиться, пока отец не заметил моего состояния и не начал задавать вопросы.

Глава 8

Ворон

Кровь в моих венах закипает от столкновения взглядами с отцом семейства Ахмедовых. У меня чуйка на тех, с кем разговаривать вежливо можно только со стволом у виска. Он буквально заталкивает дочь в машину. Яростно сжимаю зубы, осознавая, что не имею права вмешаться. Это в своей голове ведьмочку я уже присвоил, а в жизни всё немного сложнее.

Алихан меня не любит настолько, что его верхняя губа дёргается в оскале, прежде чем он снова садится в машину. Дома ему было не до меня, а сейчас показывает свой настоящий характер. Он считает, что я увёл у него сына и наследника, как бы это странно не звучало. Рустам не против вписаться в семейный бизнес, но после того, как накормит своего внутреннего «мужика» кровью ублюдков и улыбками десятков спасённых людей. Отцу бы гордиться таким сыном, но это не про главу семьи Ахмедова. Так может статься, что однажды он проколется и попадёт в прицел Руса. Или мой. Кто знает… Жизнь иногда прилично кидает нас на поворотах.

Проводив взглядом его тачку, возвращаюсь к своей и, не закрывая дверь, позволяю себе выкурить буквально три затяжки. Тушу окурок об асфальт. Смотрю, как ветер уносит искры и пепел в одном ему известном направлении.

Еду на встречу к парням. У нас тир, потом лёгкая тренировка на улице. Мне и самому страшно хочется высадить обойму в мишень. А лучше две.

Добираюсь. Они уже все тут.

— Спецназ, блин! — посмеиваясь, выхожу из тачки.

Вытягиваются, поднимают подбородки. Выдрессированные на четвёрочку с плюсом пока. Ещё есть над чем поработать.

— Здарова, — жму им руки.

Мажу взглядом по урне с пепельницей сверху. Валяется несколько окурков. Знаю, что не они, не предъявляю.

Заходим в полумрак тира. Свет горит только у стойки с выбором оружия, и подсвечиваются мишени.

Приветствую владельца этого заведения. Он уже приготовил нам арсенал. Распределяемся, проверяем оружие.

— Стреляем по двое. Первая пара на позицию. Пока по готовности. Это не соревнования. Задача: максимально точно за минимальное количество выстрелов поразить цель. Не ранить, парни. Ликвидировать.

Они кивают, что поняли, надевают наушники, и начинается самое интересное. Я выхожу последним не ради выпендриться, а ради того, чтобы слить злость на Алихана Ахмедова. Без особого сожаления представляю себе его голову вместо безликой мишени и всаживаю в неё пулю.

Потом мы метаем ножи и маленькие топорики в деревянные щиты, висящие на другой стене. И тут сразу хорошо видно, кто каким оружием владеет лучше.

Заканчиваем. Едем в зал. Запускаю им рукопашку с применением холодного оружия. Чтобы не расслаблялись, ножи настоящие.

Сам сажусь на стопку матов у окна, наблюдаю за тренировкой, корректирую при необходимости и постепенно теряюсь опять в своих мыслях.

Губы тянутся в улыбке. Такая вся из себя важная, жених у неё, видите ли.

— Ворон, мы закончили, — рядом со мной плюхается Рустам. Иначе и не назовёшь приземление этой туши.

— Хорошо. На сегодня все свободны. Ты чего загруженный такой? — спрашиваю