Книга Сердце отравителя - Ива Лебедева

class="p1">Было больно, страшно и вообще невыносимо, но я все равно на что-то надеялась. Пусть по-детски, пусть глупо! Я знала, что делать, и делала.

А теперь все разом потеряло смысл. Но я все равно шла вперед и пыталась выплакать эту пустоту слезами.

В памяти всплывали картинки прошлого, одна за другой. Мой первый побег. Поступление в академию. Комната на четверых, в которой мне сначала не нашлось места, и я пару недель невероятным образом жила где попало, при том, что уже училась и ходила на лекции…

Первое столкновение с князем Россин Шаем. Надменный засранец и мой жених, от брака с которым я, собственно, и удрала тогда, бросив все. Он был все время не в настроении, как я позже поняла, из-за этого самого побега невесты. Его честь пострадала. А потом пострадала еще раз, когда я уронила на него ведро с краской — подрабатывала у нашего кастеляна, крышу красила.

Мы стали врагами сразу. Непримиримыми. Точнее, Шай решил, что это вражда, а мне просто было не до него — выжить бы. Кто бы знал, что этот высокомерный лупоглазый и голенастый страус станет моим Ветром?

Видения наплывали одно за другим. Лучше всего почему-то вспомнилось, как я через несколько недель после поступления пыталась выбить себе отдельную комнату, потому что в общую меня не пускал Огонь. Точнее, тогда я знала его как главного задиру академии, второгодника на первом курсе и вообще очень противного мальчишку по имени Май Юндин.

Этот паршивец занял мою нишу с койкой под свою коллекцию оружия еще в прошлом году и не собирался ее освобождать. А у меня не было сил затевать войну, я просто ночевала в кладовке и даже радовалась одиночеству — притворяясь парнем, девчонкой я быть не перестала.

Как там на очередном построении вышло?

— Никак нет, господин старший воспитатель! — Я вытянулась по стойке смирно перед гневно раздувающим ноздри мужчиной. — Я сам! Решил жить отдельно!

Ага-ага. Это меня в кладовке застукали. Стали выяснять, какого черта первокурсник забился за ящики и корзины со старым бельем. Наш старший воспитатель Гай Конар был опытным и умным, так что ситуацию просек сразу. И пытал, чтобы я призналась — это Юндин выгнал меня из комнаты. У господина Конара на нашего второгодника еще с прошлого семестра был здоровенный зуб. Да что там зуб, целая челюсть.

Я сама была от этого парня не в восторге. Но тогда лучше откусила бы себе язык, чем призналась и стала ябедой-доносчиком.

— И с чего такая самодеятельность? — Ядовитый же гад был наш старший воспитатель. Прямо насквозь одной интонацией умел прожигать.

— А я… храплю громко! Еще газы пускаю во сне! — И глаза выпучила для правдоподобности. — Побьют же… лучше отдельно!

Строй первогодков грохнул. Даже сам господин Конар изволил слегка дернуть уголком губ.

— Отставить самодеятельность, студент! Извольте перенести свои вещи в комнату. Иначе будете наказаны.  Проверю. Кладовую закрыть и ключ мне!

О-хо-хо…

Тяжелая рука, упавшая мне на плечо, когда я в тяжких раздумьях стояла на том же месте, хотя все уже разошлись, была полной неожиданностью.

— Эй ты, храпун с газами. Где там твои вещи? Пошли!

Ну конечно. Юндин не мог не оценить мой «подвиг». Именно в тот день мы сделали первый шаг по нашей общей дороге, на которой он стал моим Огнем, моим братом. Моим Дин-гэ. Моим убийцей.

Глава 8

Ян

К смраду можно привыкнуть, было бы желание.

Желания такого нет, как, впрочем, и любых других. В голове звенящая пустота. Она могла бы даже быть блаженной, если бы не засевшее назойливой занозой осознание: не вышло.

Опять, снова, еще раз. Год за годом, попытка за попыткой.

Это не разочаровывало уже, нет. По крайней мере, не так, как тогда, в первые месяцы, когда опьянение собственным могуществом шептало: «Это несложно, для тебя нет ничего невозможного, журавль почти у тебя в руках».

Чей-то пьяный крик над ухом не заставил повернуться, за что тут же пришлось расплатиться измаранной рубашкой. Я устало скосил глаза и понял, что на меня всего лишь плеснули дешевым пойлом.

Что ж, сильнее вонять не буду, как и все в этом вертепе.

Желудок в который раз свело.

Обстановка к аппетиту не располагала, но во рту не было ни крошки... сколько? Сколько вообще прошло с ритуала?

Без еды и нормального отдыха восстановление светило нескоро, но доползти до более пристойного места сил не было. Да и куда меня пустят в таком виде, еще и без денег? О том, чтобы тащиться к тайнику за припрятанными на такой случай монетами, не было и речи.

— Чо разлегся? — Синее в дым тело, только что щедро поделившееся напитком с моей одеждой, присовокупило к щедрому дару еще и пинок. — Мешаешь, малец.

Наскреби я хоть крупицу сил — пьянчуга уже лежал бы в луже собственной крови, но не получалось даже поднять руку для удара. А вот местный забулдыга явно входил в раж. После еще пары фраз разной забористости и пинков нарастающей болезненности я окончательно сполз на пол.

А потом что-то мелькнуло на грани видимости, и недавний обидчик, глупо охнув, плюхнулся рядом. Привет, приятель, располагайся, отдыхай, давай разлагаться вместе.

Тонкая белая рука, убравшая с моего лица слипшиеся от грязи и крови волосы, почему-то пахла шалфеем. Или это изможденное сознание решило сыграть злую шутку? Шалфей… ненавижу этот запах. Он слишком болит.

Вяло отбрыкиваясь, я пытался не дать хозяйке рук осмотреть следы пьяного усердия, но незнакомка была неумолима. Да что ей надо?!

— Вставай-ка. — Мутная пленка утомления перед глазами не позволяла рассмотреть ее, но голос выдавал совсем юную девушку. — Надо тебя умыть.

Остатки сопротивления растворились, когда меня, будто тюк с рисом, вздернули на ноги и практически поволокли прочь.

Я не нарочно не подавал признаков жизни, пока девица, пыхтя, перетаскивала меня к колодцу, не слишком ласково смывала кровь жесткой тряпкой, оценивая повреждения. Просто позволил себе расслабиться на мгновение, вдыхая вместе со спертым воздухом все более уловимый аромат и накапливая крупицы сил.

В конце концов их хватило, чтобы разорвать паутину усталости, плотно скрепляющую веки. Благо только на это, потому что, будь я в состоянии вскочить или закричать, непременно это бы сделал.

Сначала я решил, что это бред. Клятый пьянчуга двинул меня ногой по башке так, что я улетел в беспамятство. Потом подумал, что сошел с