Книга Время великих реформ. Золотой век российского государства и права - Павел Владимирович Крашенинников

казаков; 5) край Новороссийский.

III. Области имеют особенное устройство с применением к ним общих государственных законов по местному их положению.

IV. Губерния составляет население от 100 до 300 тысяч душ.

V. Губерния разделяется на округи. В каждой губернии полагается самое меньшее два и самое большее пять округов.

VI. Округ имеет несколько волостей и волостных городов, к коим они приписаны».

Властные органы он предлагает поделить на четыре степени снизу вверх. Первая степень порядка – в волостных городах, составляющих округ; вторая – в окружном городе; третья – в губернском; четвертая – в столице. «В сих четырех степенях силы государственные, образуясь, восходят, наконец, к державной власти и в ней соединяются». В этих степенях находится и законодательный, судебный (судный) и исполнительный порядок.

Сперанский подробно описывает организацию и деятельность нового законодательного органа России – Государственного совета.

Госсовет замышлялся как законосовещательный орган, однако в конечном счете все законы исходят от самодержца, которого Сперанский называл державной властью. «Все законы, уставы и учреждения в первых их начертаниях предлагаются и рассматриваются в Государственном совете и потом действием державной власти поступают к предназначенному им совершению в порядке законодательном, судном и исполнительном. Никакой закон, устав и учреждение не исходит из Совета и не может иметь своего совершения без утверждения державной власти». Да и сам Госсовет должен формироваться императором. Министры входят в него по должности, председательствует император или он назначает председательствующим одного из членов Совета.

Император наделен всеми возможными полномочиями главы государства и выступает как арбитр между всеми частями державной власти.

Всеобщий План поражал масштабами и смелостью: он предусматривал хоть и незначительное, но ограничение монархии, упорядочение финансовой системы и разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную, разложив все это на общегосударственный, областной, губернский, окружной и волостной уровни (степени). Конечно же, Сперанский, прежде чем представить План, предварительно заручился поддержкой императора как в целом, так и по отдельным частям.

Документ был закрытым для общества, и его реализация, как, впрочем, и ответственность, и в общем виде, и по частям зависели от императора. Для того чтобы подготовить законы, регулирующие жизнь в империи, необходимо было реорганизовать законодательную деятельность государства, выстроить порядок подготовки законов с их обсуждением и последующим повсеместным исполнением. Предлагаемый Государственный совет мог стать и впоследствии стал важным органом власти в Российской империи. С разными полномочиями Госсовет действовал до Февральской революции 1917 г.

С 1 января 1810 г. Сперанский становится государственным секретарем и пользуется огромным влиянием на императора и, соответственно, на жизнь империи. Он продолжает работу над усовершенствованием государственной власти. Теперь он на основании Плана подготовил реформу министерств.

Госсекретарь убедил императора в продолжении начатых в 1802 г. преобразований в части организации управления с помощью министерств, которые предлагалось организовать по единому образцу. Он предложил новое видение их организации, деятельности, контроля и ответственности. Было последовательно утверждено два манифеста. Вот что на эту тему писал В. О. Ключевский: «Они были преобразованы двумя актами – манифестом 12 июля 1810 года о разделении государственных дел на особые управления и “Общим учреждением министерств” 25 июня 1811 года. По новому распорядку упразднялось одно из восьми прежних министерств, именно коммерции, дела которого распределялись между министерствами финансов и внутренних дел; зато из ведения последнего выделены были дела о внутренней безопасности, для которых образовалось особое министерство полиции»[40].

Манифест от 25 июня 1811 г. «Об Общем учреждении министерств»[41] представлял собой уникальный документ – детальную структуру и четкий алгоритм функционирования ответственной бюрократии, того самого механизма, призванного осуществлять эволюционное развитие страны. Этот, безусловно, новаторский документ не имеет западноевропейских аналогов. Думается, его значимость до сих пор не оценена в полной мере.

Два года империи перед войной (1810 и 1811) были самыми продуктивными. Менялась ситуация в финансах и государственной службе. Управление империей становилось все более системным. Для Сперанского это было время удовлетворения своих амбиций и поиска новых решений. Однако были и те, кто ненавидел «поповича» и видел в нем врага устоям государства и их личным состояниям. И с каждой победой Михаила Михайловича эти ряды множились.

На тот момент существовали две дворцовые партии реформаторского толка. Партия конституционалистов, представленных в основном матерыми царедворцами, напуганными эксцессами правления Павла и потому мечтавшими хоть как-то ограничить власть царя и расширить власть родовитого дворянства. Молодежная партия ответственных бюрократов, стремившихся стать негласными наставниками императора и незримыми соправителями. Обе партии выступали за реформы, но понимали их весьма по-разному. Однако существовала третья, самая многочисленная, партия консерваторов, которые не хотели никаких изменений. Это была первая в истории России политическая оппозиция, но не самодержавию и императору, который оставался их знаменем, а его политике[42].

Консервативная партия зорко следила за реформаторскими потугами молодого императора и в проектах Сперанского почувствовала подрыв самодержавия и их собственных интересов. Консерваторы считали, что бюрократия отнимает часть власти у монарха, ограничивает произвол самодержца. Того и гляди придумают законы, которым должен подчиняться сам император. А это значит, что приходит конец произволу дворян-чиновников и неограниченной власти над крестьянами дворян-помещиков. В их понимании такое было сравнимо с «великим и страшным требованием» извести дворянство под корень.

В ответ консервативное дворянство из своих сплоченных рядов выдвинуло собственного идеолога – потомка древнейшего дворянского рода, ведущего свое происхождение от татарского мурзы по имени Кара-Мурза, Н. М. Карамзина.

Не какого-нибудь фельдфебеля в Вольтеры, не дремучего Собакевича, а человека великого, одного из создателей современного русского языка, основоположника сентиментального направления в русской литературе, да и самой этой литературы, первого и единственного придворного историографа, друга императорской семьи, собеседника И. Канта, свидетеля Великой французской революции, едва не репрессированного за свободомыслие во времена Екатерины II.

«Карамзин как великий писатель был вполне русский человек, человек своей почвы, своей страны. Сначала он приступил к жизни, его окружавшей, с требованиями высшего идеала, идеала, выработанного жизнью остального человечества. Идеал этот, конечно, оказался несостоятелен перед действительностью, которая окружала великого писателя… В этой действительности можно было или только погибнуть… либо… не то что ей подчиниться, но обмануть ее… И Карамзин это сделал. Он обманул современную ему действительность»[43]. Николай Михайлович создал систематизированное, хорошо изложенное сочинение об истории России.

На основе этого сочинения, впоследствии получившего название «История государства Российского»[44], в феврале 1811 г. он написал знаменитую записку Александру I[45] о вреде ответственной бюрократии, которую не без основания подозревал в коррупции[46], и европейских законов, особенно Кодекса Наполеона[47].

В записке Карамзин подверг детальной, иногда справедливой, но явно очень пристрастной критике все начинания правительства, все малейшие его упущения.

«Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях,