Книга Медь в драгоценной шкатулке - Мария Владимировна Архангельская

если бы простые люди были б удовлетворены его правлением, знать бы не смирилась, а верность господам увлекла бы и простолюдинов.

— Но ведь потом империя всё равно образовалась, и даже не одна, — возразил Тайрен.

— После долгой войны, ваше высочество, я правильно понимаю?

— Ну да.

— Так что удивляться? Люди просто устали. Они попробовали вернуть себе былую свободу, это вылилось в череду новых жертв. Самых беспокойных повыбили, а остальные уже были согласны на что угодно, лишь бы кровопролитие прекратилось. В то время как сразу после смерти Великого императора все воспрянули духом и решили — ещё немного, ещё один рывок, и всё станет как раньше. И качества нового императора уже особой роли не играли. Хотя, конечно, это не отменяет того факта, что парень совершил все ошибки, какие только мог совершить.

— Эк ты его непочтительно — «парень»… — усмехнулся Тайрен. — Это твой отец говорил? О недостатках империй и прочем?

— Мой отец и его друзья… А вам о том, что стенания народа — помощь правителю, говорили ваши наставники?

— Угу. А что?

— Ничего. Просто я подумала… Есть ли у нас собственные мысли?

— Собственные?

— Ну да. Не то, что мы услышали от других людей, пусть даже самых мудрых, а то, до чего додумались сами?

— Ну и вопросики у тебя… Уж не хочешь ли ты сравняться с мудрецами?

— Я не дерзну, конечно, но всё-таки повторять сказанное другими может даже птица попугай. А мне хочется думать, что я малость поумнее.

Тайрен задумчиво потёр подбородок.

— Всё же я, наверное, никогда не пойму ход твоих мыслей, — признался он. — Жаль, что я не могу поговорить с твоим отцом. Он, наверное, удивительный человек.

Папа был бы польщён, не без иронии подумала я.

Следующие главы «Исторических анналов» повествовали о том, как сокрушившие Великую империю победители сцепились между собой. В процессе смуты выделилось два вождя, не желавших уступать один другому, и бывшая империя оказалась поделена на два лагеря. Силы были равны, и в конце концов — дурной пример заразителен — императорами объявили себя оба: один на севере, другой на юге.

Биографии каждого из них было посвящено по целому разделу. Меня позабавили старательно и очень серьёзно изложенные знаки и знамения, предрекавшие каждому из них величие. Так я узнала, например, что предок Тайрена был рождён от дракона, которого его мать увидела во сне — то есть утверждение о драконьей крови правителей следовало понимать буквально. Дотошно перечислялось количество и положение родинок на его теле — оказывается, каждая из них отражала свойства характера либо судьбы. Ну и всё прочее, включая пресловутые пятицветные облака, что обожали кружить над основателем дома Луй.

Основателю дома Ши, правившего на юге, драконов в родители не досталось, и знамения у него были поплоше — во всяком случае, если верить составителю «Анналов». Тем не менее волей Неба вышний мандат на правление был вручён и ему. И вот теперь обе империи алчно поглядывали друг на друга, ненавидя и порицая тиранию Великого императора на словах, и страстно мечтая повторить его достижения и подмять соседа — на деле.

Глава 3

А каково же потомство твоё?

Милость небес навсегда над тобой,

Тысячи лет да живи, государь,

Ты, одарённый великой судьбой!

Как одарён ты судьбой навсегда?

Ты удостоен преславной жены,

Ты удостоен преславной жены —

Внуков отцами да будут сыны!

Ши Цзин (III, II, 3)

Вождь Даваа Рэнгэн Суа-Адор приехал, как и обещал, точно утром девятого числа месяца Больших снегов, в день рождения императора. С ним, как и положено, заявилась свита, состоящая из двух-трёх ближних людей, целого отряда воинов, а также любимой жены и трёх её служанок. Именно с женой, носившей длинное имя Иоюнгэрэл, я познакомилась раньше, чем со всеми остальными чжаэнами, вместе с госпожой Мий встретив её на женской половине. Общение затруднялось тем, что госпожа Иоюнгэрэл не знала ни слова на языке империй, а мы, соответственно, не говорили на её языке. Я, правда, попыталась вспомнить те слова, что выучила за месяц, который провела в обществе степных послов на пути в Таюнь, но за прошедшие полтора года они практически выветрились из памяти. И я даже не знала, на этом ли языке говорят наши гости, или на каком-то другом. Я напряжённо вслушивалась, когда госпожа общалась со своими служанками или пыталась что-то объяснить нам, но они все тараторили так быстро, что если в их речи и мелькало что-то знакомое, я этого не улавливала.

Впрочем, множество косичек, в которые женщины чжаэнов заплетали свои смоляные волосы, наводили на мысль, что они всё же вполне могут принадлежать если не к тому племени, с которым я была уже знакома, то к родственному. Так же как и две соединявшиеся косы у мужчин. У служанок косички свободно рассыпались по плечам и спине, госпожа поднимала их вверх, скрепляя вышитой бисером повязкой. Причёску госпожи Мий со шпильками и заколками и куда более скромную мою они рассматривали с нескрываемым любопытством.

Я с некоторым даже страхом думала о том, как нам придётся общаться буквально на пальцах, но госпожа Мий, наверное, нашла бы общий язык и с инопланетным разумом. Сперва она попотчевала гостью чаем со сладостями, которые та, не смущаясь, уплетала за обе щеки, потом жестами и улыбками дала понять, что восхищается тонкостью бисерной вышивке на повязке госпожи Иоюнгэрэл, потом достала свои вышивки шёлком… Высокая гостья щёлкнула пальцами, служанки притащили её ларец с нитками, иголками и булавками, и вот уже дамы вовсю принялись обмениваться опытом, с лёгкостью преодолевая языковой барьер. Мне оставалось только сидеть рядом, кивать на редкие обращения, жевать сладкие пирожки или дремать. Что было кстати, потому что меня весь день одолевала сонливость. Должно быть, виной была погода — если предыдущие несколько дней сияло солнце, то сегодня небо обложили низкие тучи, и уже пару раз шёл снег.

Я даже вздремнула перед ужином, и это помогло мне не уснуть на пиру, куда мы, дамы, были приглашены, пусть и сидели, как это водится, за отдельным столом. Вождь, к которому обращались «господин Рэнгэн», язык империй всё же знал, хоть и говорил с грубоватым акцентом. Говорил, кстати, довольно громко, заливисто хохотал и вообще вёл себя заметно раскованней, чем все остальные, но совсем уж правил приличия всё же не нарушал. С Тайреном они вполне мило общались, вовсю травили охотничьи байки,