Книга Последний сын - Алексей Валерьевич Андреев

мужа, думая о своих родителях, Фина. Она была еще маленькой, когда ездила с мамой к бабушке и тете Диане — сестре мамы. Фине с мамой пришлось полночи провести на вокзале в чужой стране, чтобы сесть на другой поезд, который шел в город к бабушке. Люди вокруг разговаривали на непонятном языке, и радио тоже говорило на нем. Фина их не понимала и боялась. Но не потому, что они казались ей страшными, а просто они были для нее слишком чужими. От усталости Фина чуть не плакала. Мама обняла ее и стала качать, тихо напевая. Фине хотелось спать, но она думала — а как же мама? Фина обхватила ручками ее шею, прижалась к маме и спросила: "мама, мы всегда будем вместе?"

— Да, доченька, — нежно отвечала мама.

А обратно на вокзале их встречал папа. Подхватив Фину, он стал щекотать ей личико небритой щекой.

— Папа, отпусти меня! — смеялась Фина.

Она тогда думала, что у каждого ребенка есть мама и папа. И еще Фина думала, что ее мама с папой были всегда взрослыми. А бабушка — всегда старенькой.

— Ты зачем сердце рвешь себе и нам своей сказкой? — сказала утром Фина мужу.

Телль взглянул на жену — ночью она плакала.

***

Выяснив, что врачи не подтвердили Ханнесу диагноз, Фина с Теллем решили никому не говорить про случившееся с их мальчиком. В детском саду Телль забрал документы, сказав, что отдаст сына в школу пораньше, и про часто болеющего Ханнеса там быстро забыли. Телль с Финой надеялись, что все обойдется, ведь Ханнес хорошо читал по губам, знал буквы, а со стороны вообще не отличался от обыкновенных детей.

Когда Ханнесу исполнилось семь, пришел вызов из школы.

— Надо отдать, — считал Телль.

— Как? — Фина не ожидала, что муж решит предложить такое. — Как он там сможет учиться? Ты сам подумай? Мы же его потеряем!

— Если мы его не отдадим, мы потеряем его раньше, — объяснил Телль. — Давай подождем год. Но в восемь нам придется отдать Ханнеса в школу.

Фина купила прописи, азбуку, карандаши, авторучки четырех цветов, тетрадки в клетку. Пока отец с матерью были на работе, Ханнес занимался сам. Поначалу рука не слушалась и быстро уставала выводить палочки, кружочки, крючки. Ханнес сопел, старался, и вскоре в прописи появились уже ровные, не вылезающие за образцы для обведения и строчки, знаки.

Фина узнала, какая форма будет в школе Ханнеса. Готовые пиджаки и брюки в магазине стоили дешевле, чем на пошив, но Фина сказала, что надо подбирать костюм под ребенка, а не ребенка под костюм. Она отправилась в ателье. Костюм, который там сшили для Ханнеса, получился удобный. Сыну в нем очень нравилось, однако в школе заявили, что это не форма ученика, форму надо брать только в магазине. Пришлось Теллю купить ее. Магазинная форма была некрасива, неудобна, но Ханнес видел, что другие дети тоже ходят в ней, и перестал жаловаться.

Привыкшему за два года жить дома, только рядом с родными людьми, ему было непросто оказаться среди чужих. На торжественном открытии учебного года, где собрались все ученики, учителя, родители, Ханнес чувствовал себя неуютно. Втянув голову в плечи, он молчал, с опаской озираясь по сторонам.

Ходить в школу, учиться Ханнесу нравилось. Он очень старался, писал все, что видел на доске, что диктовал классный наставник, но не мог понять, когда наставник вызывал его, склонившись над классным журналом. Когда так Ханнеса вызвали в первый раз, он догадался об этом по тому, что на него смотрели все остальные ученики. С испуга Ханнес рассказал даже больше, чем было в учебнике.

— Откуда ты это знаешь? — удивился наставник.

— Вы это рассказывали перед тем, как мы перешли к этой теме, — ответил, смутившись, Ханнес.

Наставник задумался, кивнул и поставил высшую оценку.

После того случая Ханнес попросил соседа по парте, чтобы тот всякий раз тыкал его в бок, когда Ханнеса будут вызывать к доске.

В классе он учился не лучше всех, но хорошо, шумным и озорным не был, поэтому пристально за ним в школе не следили. Телль, а чаще — Фина, исправно ходили на родительские собрания, помогали убирать закрепленный за классом участок территории, сам классный кабинет. Словом, родители делали все, чтобы сыну о них никто ничего не мог сказать осуждающего.

***

В начале третьего года учебы у Ханнеса поменялся классный наставник. Новым назначили учителя, который в школе возглавлял отделение Нацпартии, вел школьную политинформацию по вторникам перед занятиями, а также каждый год весной водил старшие классы на соревнования, где те маршировали и пели вместе с учениками других школ. Преподавал он родной язык. Каждый урок у нового наставника начинался с записи предложения, обязательно — с патриотическим содержанием. Потом это предложение разбиралось на подлежащее, сказуемое и все остальное.

Новый наставник был злой. Он злился, что его не приняли по возрасту в нацдружину, что старшие классы, отучившиеся у него, шутили при встрече с младшими "ну как, разбирали сегодня патриотизм?" Ему не нравилось, что младшие классы шумят и бегают, а старшие перестали слушаться. Его раздражали коллеги, которые не ходили на митинги, не состояли в Нацпартии или игнорировали собрания ее школьного отделения.

После первой недели учебы с новым наставником Фина решила перевести Ханнеса в другой класс. Когда она принесла заявление, оказалось, что таких родителей уже половина класса. В результате не перевели никого.

Конечно, новый наставник узнал, что от него хотят перевести учеников. И теперь каждый из них проводил у доски по половине урока, рассказывая темы, которые проходили с начала учебного года, отвечая на множество дополнительных вопросов. Новый наставник называл это "повторением".

Ханнес был готов, что его вызовут. Он правильно рассказал задание, верно ответил на дополнительные вопросы, но тут наставник встал из-за стола и шагнул к окну. Глядя в окно, он задал Ханнесу еще один вопрос. Ханнес понял это по ожиданию, с которым смотрели на него одноклассники. Он стал думать: о чем еще мог спросить наставник? По теме Ханнес ответил все. Может, его спросили по тому, что проходили ранее? Наставнику надоело ждать, и он повернулся к Ханнесу.

— Ты долго будешь молчать?

Это Ханнес прочел по губам. Он не знал, что ответить. Наставник подошел к нему вплотную. От его взгляда хотелось спрятаться.

— Иди на место, — кивнул наставник.

Ханнес нес на себе его взгляд, пока не сел за парту.

— Ну хорошо, — произнес наставник, не решив, как оценить ответ ученика.

— У тебя же высший балл был в кармане, почему