Книга Факультет Элиты. ЭльФак - Кира Тигрис

а он многозначительно поднял идеальную правую бровь и спросил с умиленной улыбкой:

— Ты что, никогда не влюблялась?

— Типун тебе на язык! — огрызнулась я, — ты вообще, блин, кто? Чё тут забыл?

— Я — Леон. Леон Норгенштерн. И я не люблю, когда мне грубят! — нахмурился он, распрямляя массивные плечи, раза в два шире моих.

Я тут же, передразнивая, копирую его позу и выпрямляю свою согнутую спину:

— Я — Антонина. Антонина Эванс. И я не люблю, когда мне мешают!

Теперь настала его очередь закатывать медово-карие глаза к потолку.

— Я искал тебя… по одному делу, — прошептал он, заговорчески понизив тон. — В этом семестре мне пришлось взять макроэкономику — мой единственный технарский предмет. Увидел тебя здесь и решил поговорить. Так значит, ты с Экономического?

— А ты — гуманитарий? — презрительно щурюсь я, — чего, больше никуда не взяли, да? Считать не умеешь?

Сама не знаю, зачем я это делала: слово за слово, я его просто оскорбляла, но он недолго молчал.

— А ты — читать? — усмехнулся он. — Глупенькая, ты же завалишь это эссе! Чувства не поддаются формулам! По ним нельзя построить таблицу или график!

— Че? И кто это сказал? — возмутилась я, да так громко, что Леон невольно схватил меня за руку своей огромной пятерней.

К счастью, Профессор Мацумото лишь строго на нас посмотрел и продолжил лекцию. Я тут же грубо выдернула свою руку из-под широкой теплой ладони соседа и прошептала:

— Забей! Че ты боишься как девчонка? Узкоглазый сморчок нас не услышит, мы слишком далеко! Почему ты испортил мое эссе?

— Тут не было никакого эссе! — помотал он головой, так что золотые локоны разбежались по широким плечам. — Почему я так сделал? Да потому что ты все делаешь совершенно наоборот, будто в кривом зеркале! Ты словно… моя противоположность!

— Если ты моя противоположность, значит, ты — тупой, как пень! — смеюсь я. — Как же ты теперь возместишь мое испорченное эссе? И когда?

Я резко протянула руку, чтобы забрать свою перечеркнутую работу.

Леон в это же время захотел сделать то же самое. В результате наши руки столкнулись и от удара разлетелись в разные стороны. Огромная тяжёлая пятерня Леона угодила в мой недопитый кофе, перевернув огромный бумажный стакан прямо на голову сидящей впереди нас модной крашеной блондинки. Моя рука в это же время врезалась в покусанный кекс, который тоже отправился в сторону этой же несчастной.

Когда чуть теплый кофе и подтаявшее мороженое коричневой хлюпающей жижей растеклись по модельной укладке, на всю аудиторию раздался сначала ультразвуковой визг, а затем посыпались отборные проклятия. Взбешенная блондинка вытащила из своего глубокого декольте остатки кекса и демонстративно швырнула их в Леона.

С истошным криком: «Фи-иии! Я ненавижу-уу какао-оо!», и пожеланиями нам скорейшей мучительной смерти, она выбежала из аудитории.

— Это кофе, идиотка! — успела процедить сквозь зубы я ей вслед.

— Ну, и кто это сделал? — громко и строго спросил Профессор, его темные узкие глаза сверкали гневом — ещё никто никогда так нахально не прерывал его лекцию.

Сейчас он запросто мог отчислить нас с Леоном из Академии безо всякого права на восстановление. Смех тут же стих, наступила гробовая тишина. Каждый сейчас был искренне рад, что не оказался на нашем месте

Я медленно встала и поправила свою длинную челку, на ходу придумывая, чтобы такого убедительного соврать.

— Профессор Мацумото, прошу нас великодушно простить за прерванную лекцию, — громко и вполне искренне говорю я. — Боюсь, что эта неразумная студентка, что убежала с моим кофе на голове, виновата сама. Она расстелила свои крашеные волосы на моей парте, так что мой стакан с кофе оказался стоящим прямо на них. Затем блондинка получила какое-то неприятное сообщение в Телеграмме, резко дернулась и, согласно законам физики, искупалась в моем кофе, тем самым лишив меня завтрака. Благо, Ваша лекция меня полностью захватила, и макроэкономика бодрит гораздо сильнее, чем двойной эспрессо! Поэтому я прошу Вас, продолжайте! Всем важно знать, что же будет с рынком в будущем!

На пару ударов сердца в огромной аудитории наступила тишина.

— Какой, однако, умный и хитрый молодой человек! — усмехнулся Профессор Мацумото, а вслед за ним и вся аудитория, ведь происходящее было гораздо интереснее, чем мировой рынок. — Как твое имя?

Это был самый неловкий момент в моей жизни. Ну конечно же из-за моего спортивно-потрепанного стиля, грубовато-хамоватого характера и косой длинной челки меня часто путали с хулиганистым пацаном. Признаться сразу, что я — девчонка? Испортить представление или же подыграть? Может быть, соврать и сказать чье-то имя вместо своего? Вдруг он меня запомнит и снизит балл на экзамене?

— Меня зовут… Леон, — неожиданно для себя и всех остальных говорю я, — Леон…

— Норгенштерн! — уверенно добавляет за меня мой сосед.

Он что, с ума сошел? С этим Профессором Мацумото шутки плохи! Из-за его предмета из Академии больше всего вылетает студентов!

— Что ж, Леон-кун, — хитро улыбается Профессор, демонстрируя ровные идеально белые зубы. — Ответь мне на один вопрос, от которого будет полностью зависеть, будешь ли ты продолжать обучение в Академии или уже нет.

Я послушно киваю головой, ожидая вопроса. Как же хорошо, что я назвалась чужим именем.

— Какой из всех вышеперечисленных мной на лекциях современных экономических факторов меняет мир сильнее всего? — негромко спросил Профессор. Он поправил свой строгий металлически-серый галстук и принялся перечислять все современные тренды. — Искусственный интеллект, синтетические материалы, экологические проблемы человечества…

Факторов было около десяти, я все их знала наизусть. Когда в аудитории снова наступила тишина и пара сотен глаз уставились на меня, я выпрямилась и произнесла как можно чётче и уверенней:

— Профессор Мацумото, Вы не назвали самый важный фактор!

— Да неужели? — спохватился преподаватель. Он прищурил и без того узкие глаза, внимательно посмотрел на Леона и добавил. — Может быть твоя подруга сможет тебе помочь?

По аудитории пробежала волна нескрываемых охов и ахов. Одно дело — перепутать меня с парнем из-за короткой стрижки, худого телосложения и джинсов с футболкой. Совсем другое — обозвать девушкой огромного качка, пусть даже его светлые волосы и были уложены красивыми локонами. Леон густо покраснел, но ничего не ответил.

— Как зовут твою прекрасную подругу? — продолжал свой сольный «камеди стендап» Профессор. — Может быть, хотя бы она записывала мою лекцию?

— Эм… Я… я… Антонина Эванс, — выдавил из себя Леон нарочно притворно-высоким голосом. Аудитория еле-еле сдерживалась, чтобы не взорваться от хохота, но каждый боялся испортить интригу, — и я думаю, что самый важный фактор это…

— Она ничего не знает, — опередила я, тем самым предотвратив заведомо неправильный ответ