Книга Штурмовик Империи - Алексей Любушкин

class="p1">Сейчас Орановскиий готов на все за то, что спасли его бригаду от полного разгрома и не дали немцем ударить во фланг восьмой армии. Случись прорыв, как произошло в нашей истории, тысячи человек были бы убиты и взяты в плен.

— У кого-нибудь есть возражения? — посмотрел на генералов хан Нахичеванский и объявил свое решение. — Значит так и поступим. Час отдыха и продолжим марш.

Больше мне тут нечего делать. Пока «большие командиры» обсуждали дальнейшие действия я наблюдал за пулеметными командами, которые заново загружали в повозки свое чудо-оружие. Чего-то очень знакомого не хватало в действиях солдат. Старые фильмы с тачанками вспыхнули в мозгу, и информация полилась сплошным потоком.

В Российской империи люди были не глупые и поставить на повозку пулемет додумались еще до Гражданской войны. Правда была одна проблема. Тяжелая, армейская повозка не могла развивать такую же скорость, что и конница. В Гражданскую использовали подрессоренные повозки извозчичьего типа, что позволяло тачанкам двигаться вместе с конными отрядами. Усиление огневой мощи, как раз то, чего мне не хватало, но прямо сейчас заняться этим вопросом вряд ли получится.

Времени разобраться даже с оружием второго взвода катастрофически не хватало. Благо маузеры я взял себе, пулемет Мадсен отдал знакомому с ним старшему унтеру, а люгеры достались самым метким лейб-гвардейцам. Получасовой рассказ об устройстве оружия и ко мне переминаясь с ноги на ногу обратился старший унтер Карелин.

— Ваше императорское высочество, прошу вас держаться за нашими спинами. В случае вашей смерти нас не простят и отправят в пяхоту пыль глотать.

— Не думай об этом, Карелин. Вперед специально не полезу, но и за вашими спинами прятаться не буду. И говори в следующий раз командир, когда никого рядом нет. Как понял?

— Никак нет, ваше императорское высочество. Никак не могу величать вас по-другому, — встал по стойке смирно старший унтер.

Вбитые в гвардию за почти две сотни лет порядки сразу не изменить и при плохом стечении обстоятельств замена понятий может обернуться против меня. Но разве меня это когда-нибудь останавливало?

— Если мне грозит опасность или надо привлечь внимание говори командир. Это приказ!

— Слушаюсь.

— Тогда командуй по коням.

Провести несколько часов в седле не самое лучшее занятие в моей жизни, поэтому доклад разведки о идущих впереди нас боях был слово глоток родниковой воды, но не все разделяли мою радость. Остановивший рядом со мной коня генерал-лейтенант Казнаков не знал, как начать разговор и только после того, как солдаты отъехали подальше начал говорить.

— Дмитрий Павлович, я не хочу лишиться погон из-за вашей смерти. Прошу не геройствовать. Вы уже доказали всем свою храбрость и мастерство.

Еще один.

— Если я беру на себя ответственность за действия целого корпуса, то понимаю и принимаю все риски, Николай Николаевич. В первую линию не встану, но и прятаться не буду.

— В таком случае отправляйтесь к полковнику Гартману вместе с вашим начальником эскадрона. Надеюсь на ваше благоразумие, — послал коня вперед генерал.

Встреча с германской восьмой армией началась со столкновения небольших конных отрядов. Противник знает о нас и попытался задержать любой ценой. До кинжального огня из засады германцы пока не додумались и пулеметные заслоны были быстро уничтожены. Пусть и с неприятными потерями. Заграждения и пулеметные команды без оборудованных позиций и помощи пристреленной артиллерии были просто отправлены на смерть.

Война — это маневры. У конной армии в большей мере. И наш маневр выхода во фланг германцам был обречен на успех. Конный корпус подавив сопротивление вражеской конницы налетел, как коршун на пехоту и отступающие подразделения восьмой армии стали желанной добычей для шашек и пик.

— Повоюем Принц?

Конь бил копытом по земле в предвкушении начала битвы. Так что буду считать за положительный ответ. За ночь мне восстановили клинок или Демьян подсуетился и нашел новый. В белом оружии я плохо разбираюсь. В любом случае, не перевелись умельцы на Руси.

Барон Врангель недовольно гарцевал на коне понимая, что из-за меня его не пустят в первые ряды. Один за другим эскадроны вступали в бой пока не остались только мы одни. Замешкавшись, полковник Гартман посмотрел в мою сторону и после кивка отдал приказ и третьему эскадрону.

— Эскадрон, шашки к бою, пики на бе-дро! В атаку марш, марш! — Врангель отправил свой поредевший эскадрон в атаку и сам ринулся вперед.

Склонив пики, лейб-гвардейцы словно вестники смерти неслись на вражескую пехоту. Один раз увидев атаку кавалерии могу сказать точно, что немцам сейчас намного страшнее, чем лейб-гвардейцам. В конных сшибках огромную роль играет устойчивость воинов. Свернет конница или побежит пехота. Спешившийся или потерявший коня всадник в большинстве случаев труп, поэтому скоростные прорывы конницы это то, чем позже будет известен мой временный командир.

Страх перед холодным оружием невероятен. От одной только мысли, что клинок проникнет в твое тело разум творит странные вещи. Человеческие страхи, с которыми успешно работали наши полководцы. Пуль и осколков боятся намного меньше, хотя основные потери на войне несут от артиллерии. Пока еще холодное оружие собирают свою жатву, но со временем практически полностью исчезнет.

Фехтование и работа с шашкой в армии в большинстве случаев была на очень низком уровне. Особенно у пехотных офицеров. В кавалерии еще занимались собственным развитием в силу того, что это основное оружие и из-за принадлежности к элитным войскам. Несколько ударов и два укола умели все, а вот работать против штыка и сабли единицы.

Пика рядового Уварова пробила грудь германского пехотинца и задела, стоящего сзади солдата. Каждая пика солдат второго взвода нашла свою цель. Шашки опытных нижних чинов и офицеров наносили страшные повреждения. Сколько сторонников русской шашки столько же и противников, что бы там ни было для рубки идеальное оружие. Рассеченный до пояса богатырским ударом германец не сказка, а быль. Страшные раны наносила шашка в умелых руках кавалериста.

Взрывы, стрекот пулеметы и громкие винтовочные выстрелы. Шелест шашки и крики боли. Какофония звуков сражения сводит с ума неподготовленных к ней воинов, но меня приводит в боевое состояние. Испуганное лицо германца и шашка оставляет свой кровавый след, удар влево разрубает плечо еще одного вражеского солдата.

Конь тяжело дышит от запаха крови и готов лично бить копытом врага. Рубящие удары направо и налево и кажется, что рубка никогда не закончится. Постепенно кровавый дурман отпускает меня, и я возвращаюсь в реальный мир.

— Командир, сзади!

Привычка сначала действовать, а потом смотреть помогала в очередной раз, и я пригнулся в шее коня. Просвистевшая рядом пуля могла закончить мой путь в чужом теле очень быстро. Демьян рубился рядом и успел среагировать первым выстрелив из люгера по вражескому солдату с винтовкой.

Два маузера на десять патронов я скажу вам хорошее оружие для ближнего боя. Убойная сила позволяет экономить патроны, да и работать шашкой с регулярной армией опасно. Германцы сами многие были с парабеллумами и маузерами.

Меня постоянно хотели отправить в тыл или закрыть грудью, но я настойчиво лез в первые ряды, чтобы спасти, как можно больше наших солдат. Смерть уже взяла меня один раз и забрала жизнь бедного парня, в которого заселила меня. Не страшно умереть. Намного страшнее, когда умирают рядом с тобой.

— Атака с тыла! Разворачивайся!

Пока мы рубили пехоту и расчеты орудий, враг собрал кулак для прорыва и самое плохое, что отряд противника выбрал для себе направление прямо на потрепанный в боях Лейб-гвардии Конный полк.

Глава 5

Первая кавалерийская дивизия германцев «нашлась» в самый неподходящий момент и вступила в бой за свою пехоту. Теперь лейб-гвардии Конный полк оказался в ситуации, когда необходимо либо отступать, либо идти в самоубийственную атаку. В ходе наступления большинство пик было брошено или повреждено, и встречный бой, учитывая наше количество, бессмысленное занятие. В то же время отступать значит обречь раненых и потерявших коней на смерть или плен, а вести бой пешими на неподготовленной позиции почти гарантированная смерть.

— Дмитрий Павлович, полк пойдет в атаку. Вы со своим взводом прорывайтесь ко второй дивизии и доложите о нашем тяжелейшем положении, — раздался сзади меня хриплый голос.

Полковник