Книга Синдикаты на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, это подло.
Жертвовать незнакомыми людьми, чтобы заработать денег.
Для меня это просто математика. Лучше отправить в ад дюжину гопников, чем удобрять землю своими костями. Из двух зол выбираем меньшее.
У меня будет ровно один шанс, чтобы застрелить Пирата.
Точнее, два.
Мужик разгоняется в момент мясорубки, но перед этим он двигается с обычной скоростью. А ещё он притормаживает, расправившись со своими врагами. Я не уверен, что смогу вогнать в него пулю сразу и спасти неудачников из трущоб. Просто потому, что точка, из которой этот упырь вылезет, непредсказуема. А вот когда он успокоится и перестанет размахивать топориками…
Естественно, перекупа никто подставлять не будет. Этот человек полезен синдикату, он имеет нужные связи. Контрабандисты, чёрные копатели, антиквары и моряки… Воры и медвежатники… Целая сеть, по которой перекачиваются нелегально добытые артефакты. Без сопроводительных документов, разрешений, растаможки и прочих условностей. Я уж молчу про курьеров-прыгунов, доставляющих особо ценные изделия в обход государственных границ.
Через нашего героя прокручиваются серьёзные бабки.
Поэтому он должен жить.
Я же рассчитываю на Джан, которая уже поселилась в сновидениях этого барыги. Пока Твари охотятся на перекупщика, я выйду на антиквара, а через него — на коллекционера с Компасом.
Надеюсь, мне не снесут голову раньше.
…Штормовое предупреждение объявили не зря. Поздно вечером ветер усилился, нагнал туч, поднял громадные валы и обрушил на набережную. Стихия разбушевалась не на шутку — ветер ревел, заливал водой окрестности и тщетно пытался пролезть в наши владения через стекло. Рамы дребезжали, но натиск выдерживали. Всю ночь лил дождь, утром ситуация не изменилась.
Сильно похолодало.
Я выглянул из окна, чтобы оценить показания термометра. Почти ноль. И это при том, что всю первую неделю ноября стояли тёплые деньки. Непогода нынче в моде.
Мне пришлось надевать плотные тёмно-синие брюки, грубый френч с высоким воротом такого же цвета и фуражку с лакированным чёрным козырьком. Только серебряного значка с лавровыми ветвями не хватает для полного счастья. Зато имеется эмблема Эфы — куда ж без неё. Ботинки я обул крепкие, осенние, на толстой подошве. Самые дорогие из тех, что продавались в пассажах Фазиса. Итальянские, из натуральной кожи, пропитанной водоотталкивающим кремом. Вместо штормовки я надел тёплый пуховик — длинный, ниже колен. Ослабил лямки рюкзака, забросил его на плечо и вышел в промороженный насквозь коридор.
В этой версии 1978 года головных уборов придумали больше, чем в СССР из моей прежней инкарнации. Не едиными, как говорится, «петушками» жив человек. Тут вам и формовки, и ушанки, и кепки разные, и шляпы, и даже, не побоюсь этого слова, новомодные чульо из Южной Америки. Писк сезона — каракулевые шапки и шерстяные кепи. Вот только писк этот наблюдается исключительно в телевизоре. Жители Фазиса привыкли к пятнадцати-восемнадцати градусам в ноябре. Так что все эти милые сердцу ушанки продавцы ещё не успели выставить в магазинах.
Когда ледяной ветер обрушился на лицо и уши, я торопливо натянул поверх фуражки капюшон.
Полегчало.
Таскать зонт, как по мне, в Фазисе смысла нет. Во-первых, ливни такие, что не поможет. Во-вторых, ещё и ветром сломает. Да ещё и руки будут заняты, что не есть хорошо при внезапном нападении. В такие деньки невольно задумываешься о покупке машины. Хотя бы в школу ездить. А сдерживает меня нежелание светить номерами в полицейских базах и весь сопутствующий геморрой — заправки, ремонт, техосмотр, мойка, салон там пропылесосить… В топку.
Прячась от дождя под балконами, я добрался до троллейбусной остановки. В таких условиях хочешь не хочешь, а выучишь расписание, ага. Две минуты — и я на Цветочной площади. А там уже родная канатка. Всяко лучше озверевших бомбил, которые в ливень поднимают ценник на свои услуги в пять раз. Добро пожаловать в Фазис, детка.
Гимназия встретила меня переполненным вестибюлем, толпами спешащих на занятия учеников и рёвом охранника, прицепившегося к очередной жертве.
— Привет!
Я обернулся и увидел Регину.
Лицо девушки было обеспокоенным.
— Что случилось? — я почуял неладное.
— Игоря вызвали на дуэль. Сегодня, после уроков.
— Дуэль? — я, признаться, не был готов к такому повороту. — С хрена ли?
Разговор происходил у большой колонны, и я не сразу заметил виновника торжества. Гриднев навис над нами мрачной громадой и ответил на прозвучавший вопрос:
— Вчера нас объединили на фехтовании с А-классом, помнишь?
— Угу.
— И меня поставили в спарринг с Умаром Аммигером.
— Было такое.
— Ну вот. Ему кукушку сорвало, начал прыгать на меня. Пришлось шестом хорошенько врезать. Он меня после уроков поджидал на заднем дворе со своими дружками. Я на эту разборку забил. И сегодня они мне вызов прислали. Официально оформленный.
— Трындец, — вырвалось у меня.
— Да ладно, — староста не переживал по этому поводу. — Справлюсь.
Обедали мы в столовой, как и всю предыдущую неделю. Я наслаждался отменой взысканий, наложенных директором Андерсоном в сентябре. Мне вернули бесплатное питание, выдачу оружия, формы и прочие ништяки, которыми пользуются гимназисты Эфы.
Гриднев шутил и никак не проявлял своих опасений по поводу запланированной драки. А ведь она, как выяснилось, предусматривала смертельный исход.
Глава 6
На арене было мрачно.
Ливень барабанил по куполу, заливая стеклянные ячейки потоками воды. Надзиратели включили мощные лампы, чтобы разогнать осеннюю серость.
Игорь застыл в метре от своего противника.
Умар Аммигер был чеченцем — высоким, хорошо сложенным, со слегка вздёрнутым носом и чёрными волосами. Кривая сабля в правой руке, баклер в левой. Маника, сегментированный металлический рукав, была единственным защитным элементом, причем для обоих противников.
Я заметил, что Игорь напряжён.
Аммигер держал клинок расслабленно, словно родился на свет с этим оружием. Староста не был уверен в себе. Это чувствовалось по осанке и каменному выражению лица.
— Этот чечен его порвёт, — заявил Ираклий.
— Ты что-то знаешь?
Каждая фраза давалась с трудом.
Мы перекрикивали толпу.
— Умар постоянно ввязывается в драки. Говорят, за деньги.
Понятно.
Бретёр.
Официально такой профессии в России нет. Бретёры не выставляются аристократами на дуэли, заменяя одну из сторон. Тут всё проще. Провоцируешь жертву, добиваешься вызова или сам бросаешь перчатку, используя удобный повод. А затем безжалостно расправляешься с тем, кто не умеет владеть клинками.
Гриднев умел, но плохо.
Вопрос в том, кто проплатил услуги Умара…
— Ты ему не поможешь, — Ираклий безошибочно понял, о чём я думаю. — Это зарегистрированная дуэль. Что должно произойти, то произойдёт.
Фаталист хренов.
Воздух сгустился, выталкивая на арену надзирателя Гирса. Вадим Петрович поднял правую руку, призывая собравшихся на трибунах зрителей к тишине.
— Господа! Напоминаю, это дуэль со смертельным исходом. Ещё не поздно примириться.
Умар сплюнул себе под ноги.
Гриднев медленно покачал головой.
— Разрешено применять любые техники, — провозгласил надзиратель. — Запрещённых ударов нет. Поскольку вы оба одарённые, то и сверхспособности можно использовать.
Я покосился на Ираклия.
— Умар одарённый?
Кучеряшка мрачно кивнул:
— Пирокинез.
Грустно.
Тот, кто нанимал этого паренька, хотел свести шансы Гриднева на выживание к нулю. Фехтовальщик, умеющий воспламенять взглядом, это сильный аргумент.
— Начинайте, — бросил Гирс, растворяясь в воздухе.
Умар поддел носком ботинка песок, швырнув его в лицо оппоненту. Грязный и некрасивый приём. Игорь успел среагировать, закрывшись баклером. Чеченец полоснул саблей по животу врага, но Гриднев сумел парировать. Звякнула сталь. Аммигер ударил с плеча наискосок. Игорь разорвал дистанцию и двинулся по кругу, стараясь удерживать врага в центре.
Чеченец ухмыльнулся.
Мне почудилось, или его зрачки пожелтели?
Реально пожелтели.
Игорь сорвался с места, выходя из зоны поражения. Сам воздух начал полыхать, распространяя нестерпимый жар. Быстрота манёвра спасла старосту, а в следующую секунду зрители увидели, что значит — разозлить кинетика. Гриднев притормозил, как бы подставляясь под рубящий удар Аммигера, и тот прекратил накачивать себя энергией. Огненный шар схлопнулся, оставив после себя остекленевший участок.
Умар небрежно взмахнул саблей и сильно удивился тому, что неведомая сила потянула его вперёд. Гриднев увёл клинок в сторону, даже не прикасаясь к нему, и рубанул противника по ноге, подрезая сухожилия. Чеченец споткнулся, потерял равновесие. И тут же сверкающая сталь поставила точку
