Книга Координата Z - Захар Прилепин

место там неизбежно занял бы Путин.

Причём Путин был бы у каждого свой. Существовал казацкий Путин, Путин имперский, Путин чеченский.

И советский Путин, порождение КГБ, наследник по прямой Сталина и Андропова, тоже, конечно, имелся в наличии.

Следом, конечно же, шёл бы Сталин. Тоже у многих свой. Сталин бывает не только советский, но и антисоветский, что исторически парадоксально, но разве людям запретишь думать, как им нравится.

За ними, примерно в равных долях, оказались бы вперемешку Святослав, Ленин, Махно, Николай II и кто угодно – могли бы выпасть такие фамилии, что вы сказали бы «Свят-свят-свят» и немедленно прекратили опрос.

На донбасскую войну ехали и закоренелые коммунисты, и радикально правые, и анархисты, и сектанты самых необычных мастей.

Я видел в офицерских кабинетах бюстики Дзержинского и портреты Потёмкина-Таврического. Замечал у бойцов наколотые солнцевороты и татуировки с Че Геварой.

Был батальон Боба Марли (Боб был левым, исповедуя при этом одно из ответвлений христианства, но вообще он любил траву).

И был батальон Евпатия Коловрата (безусловно правый, бойцы которого могли сойтись с батальоном Боба Марли если только по вопросам употребления травы).

Были те, кто считал украинскую нацию фикцией. Их всегда имелось много.

Но были и те, кто считал себя правильными украинцами, – они пели на мове, знали и ценили свою культуру.

Я скажу, кого там, на Донбассе, никогда не было.

За восемь лет я так и не встретил там ни одного либерала, пришедшего помочь русскому миру отстоять свои законные права.

Все либеральные россказни «про нашу и вашу свободу» на поверку оказались блефом.

Их волнует чья угодно свобода, только не наша.

Европейцы попутали Эфиопию и Новороссию

Весной 2022-го, в самый разгар военной кампании, я общался с итальянской журналисткой. Потратил полтора часа на вялое переругивание по поводу русской военщины и бесконечных преступлений моего Отечества перед миром.

Европейские журналисты всегда приезжают к нам не только с готовыми вопросами, но и с готовыми ответами, которые мы обязательно должны произнести, полностью признав вину и раскаявшись.

В былые времена подобные интервью я давал то по чеченской теме, то по грузино-осетинскому конфликту, то о крымской, а затем и донбасской весне, – так что нам не привыкать.

Всякое такое интервью порождало неизбежное ощущение, что по окончании разговора тебя отведут в камеру.

Итальянская это пресса, английская, французская, немецкая, испанская или польская – значения не имеет: русские для всех них априори виноваты.

При этом внешне эти журналисты ведут себя почти безупречно: в спор стараются не вступать и, главное, никаких эмоций не проявляют – но лишь выдержанность и такт. Будто разведчик перед тобой.

Но на этот раз журналистка не выдержала – и процедила в финале:

– Знаете, у Италии тоже были колонии. Но Италия рассталась с ними – и не жалеет об этом.

Я засмеялся в голос.

– Странно, – ответил я ей, – что вы об этом сообщаете – мне.

Она вскинула взор.

– Это надо Киеву сообщать, – пояснил я. – Украина вообразила себя империей и вцепилась в Крым, в Донецк, в Луганск – вместо того чтобы дать юго-востоку, при чутком внимании европейских наблюдателей, решить, как они хотят жить. Но вы, напротив, накачиваете Украину ложным имперским чувством и ощущением вседозволенности.

А ранее это надо было вам сообщать Тбилиси, чтоб и они не воображали себя империей, а позволили осетинскому и абхазскому народам самим выбрать, как им жить. Отчего ж вы, итальянцы, не научили их своему антиколониальному опыту? Зачем вы их учите ровно противоположному?

Журналистка, до сих пор имевшая ответы на любой вопрос, тут вдруг смешалась и замолчала.

Зато я не замолчал – и поведал ей одну историю.

Однажды, рассказал я, довелось мне выступать в итальянском городе Турине. Ещё до войны, до киевского «майдана», давно, – когда я мог выезжать в Европу, а не находился под всеми мыслимыми санкциями.

Ожидалось прямое включение итальянского телевидения с книжной ярмарки, и меня, как почётного гостя, поставили рядом с местным мэром.

Так совпало, что в тот день Италия отмечала очередной юбилей объединения страны. Италия, кстати, совсем молодое государство, не то что мы. Эту страну объединил Гарибальди только в XIX веке. И даже в силу возраста, имея разницу с Россией примерно в тысячу лет, им стоило бы чуть аккуратнее давать нам советы.

Тогда, в Турине, за минуту до того, как мне должны были передать слово, я шёпотом спросил у переводчика: а можно мне поздравить итальянцев с этим великим днём?

Он на меня буквально замахал руками: ни в коем случае, нет, нет, нет. «Итальянцы ненавидят этот праздник!» – прошептал он.

Вечером мы сидели за дружеским столом с итальянскими приятелями, и они мне признались: если б вокруг не было полиции и армии, Италия давно бы передралась и распалась. Причём даже не север с югом подрались бы, а самые ближайшие территории.

– Вот, – говорили они, – есть у нас, например, город Пиза. Если пизанцам шепнуть, что вся полиция ушла в отпуск на неделю, они пойдут и сожгут соседний городок.

Я запомнил тот разговор: итальянцы были искренни и говорили об этом чуть устало, как про давно очевидное.

– Но если у вас восстанут Сицилия и Венеция, – сказал я итальянской журналистке, – и начнут войну против Рима, – русские не полезут в итальянские ваши дела, и уж точно не начнут Сицилию или Венецию накачивать оружием. А я не приеду к вам брать наглое интервью, снисходительно допрашивая вас, почему вы ущемляете свободу слова.

Удивительно, но журналистка опять смолчала.

Напоследок я напомнил ей про итальянские колонии, ведь и это крайне любопытная история.

Есть Украина, отпавшая от России всего 30 лет назад, населённая в основном русскими людьми и уставленная городами, построенными русскими царицами и царями, а также советскими вождями.

И есть (вернее, были) итальянские колонии. Итальянская Ливия в Северной Африке. Итальянская Эритрея, итальянская Эфиопия и итальянское Сомали в Восточной Африке. Итальянские концессии в Китае. В Европе Италии принадлежало королевство Черногория. Кроме того, итальянцы совместно с Третьим рейхом имели протекторат над Хорватией.

– Все мы знаем, что Сомали, Эритрея и Эфиопия – настоящая родина для миллионов итальянцев, не правда ли? – спросил я.

И мне снова не ответили.

Видимо, я что-то перепутал, и она тактично решила меня не поправлять.

Или они сами что-то путают? Только не признаю́тся в этом.

Напротив, они смотрят на нас оловянными глазами и говорят: «Мы же ушли из Сомали, Китая и Эфиопии – значит, и вы должны оставить в покое Харьков и Одессу».

И что