Книга На краю света - Эбби Гривз

со всех сторон от Мэри потянулись вперед. Она завертела головой, пытаясь понять, что происходит. Похоже, на станции открылись двери поезда, но турникеты все еще были закрыты. Уййй! Зачем открывать эти двери, если толпе некуда деваться? Все это только усугубило давку.

Мэри велела себе не обращать внимания на хаос и заниматься своим делом. Но как? Во всей этой тесноте и давке вокруг даже вытащить табличку из рюкзака было непросто. Она чувствовала, как пот стекает у нее по спине и по лбу. Еще хуже, что ее пальцы тоже были потными. Они скользили по табличке. Но ее нельзя уронить. Все эти нетерпеливые бесчувственные ноги тут же раздавят ее.

Она впилась в табличку ногтями. Лучше уж повредить картонку, чем совсем ее потерять. Надежно ухватив, она дрожащими руками подняла табличку на обычную высоту. Даже чтобы просто удержать ее, надо было изо всех сил прижимать руки к бокам. Но люди все равно считали, что она занимает слишком много места. О боже! пробурчал кто-то. Нашла время, раздался крик так близко от Мэри, что она ощутила брызги слюны у себя на щеке. ОТВАЛИ С ДОРОГИ.

Какая-то ее часть хотела так и поступить – уйти с их дороги, вернуться в квартиру, подальше от этого жуткого торнадо толпы. Тесноты, жары, шума. Это было слишком. Все это было слишком. Но тут мысль о Джиме, о прошлой ночи, о его звонке снова пришла к ней. Ты никогда от меня не отступалась. Ну что ж, она и теперь не отступится. Она распрямила спину, и тут ей под ребра ударил локоть. Ее тоска мгновенно сменилась яростью. Выпустив табличку из одной руки, она вцепилась в задевшую ее руку.

– Ради всего святого, дайте же мне вздохнуть, черт побери!

Голос Мэри прозвучал втрое громче обычного, и все вокруг стихло. Но она не поняла этого, потому что у нее звенело в ушах, пространство вокруг вращалось, а вспышки белого света, мелькавшие перед глазами, сменялись красным мигающим огоньком телефонной камеры, снимающей все это на видео.

Вот так Мэри О’Коннор и стала сенсацией Интернета.

– 4 –

2005

Мэри сжала вместе босые ноги и сняла со своей джинсовой юбки нитку, следы неудачной утренней работы над своей последней лоскутной картой. На скамейке справа от нее стояла упаковка пива на четыре бутылки и большой пакет хрустящих чипсов. Не слишком ли это запросто для второго свидания? Между тем, чтобы показаться небрежной, и тем, чтобы случайно разрушить всю романтику, такая тонкая грань. Но Мэри запаниковала в магазине, выбирая вино – а вдруг к этой бутылке понадобится еще и штопор, – и схватила первое, что попалось под руку. А теперь уже было поздно; Джеймс ехал к ней на такси из городского аэропорта, и у нее не было времени побежать обратно и попытаться вернуть свои покупки.

Второе свидание – очень волнительная штука, и нервы Мэри ощущали это на всю катушку. Тогда, две недели назад, то утро после предыдущей ночи тоже принесло свои испытания (отсутствие сменной одежды, нечем привести себя в порядок), но там, с Джеймсом, все было так естественно, а потом ему надо было бежать, чтобы успеть на самолет. Он взял у нее номер телефона, поцеловал на прощание, и тут же, она еще даже не успела выйти из номера, прислал сообщение. Серьезно – я хочу снова увидеть тебя. До скорого. Дж. х

На следующий день он позвонил и, не рассыпаясь в долгих любезностях, сказал, что купил билет в Белфаст, через одну субботу. Я же сказал – до скорого, верно? Ты будешь свободна? Не заставляй мужчину умолять, Мэри. В тебе еще осталось столько загадок. От одного звука его голоса Мэри ощутила слабость во всем теле. Она тут же велела себе собраться. Ничто так не отталкивает мужчин, как неспособность справляться со своими эмоциями. Да, я буду свободна, сумела ответить она перед тем, как повесить трубку и с визгом зарыться в подушку.

Мойра с радостью согласилась подменить ее, хотя, точно гончая, вынюхивала возбуждение в голосе Мэри. Как она ни пыталась его скрыть, Мойра все равно догадалась и страшно изумилась: Как, ты – и с парнем? Ты в порядке вообще? Как будто Мэри нуждалась в напоминаниях, что она, отринув свои вольные годы без привязанностей и симпатий, прямиком устремилась в средний возраст.

Но под восторгами пряталось и чувство вины. С тех пор как Да пять лет назад бросил работу, потому что у него в легких нашли несколько опухолей, Мэри всегда ужасно себя чувствовала, уходя из дома больше чем на час. Вдруг что-нибудь случится, а ее не окажется рядом? Но Джеймс приезжает только на два дня, и они не будут уезжать далеко от дома. Мэри никогда не забывала о своих обязанностях – дочери, сестры, друга, – но сейчас, впервые за всю свою жизнь, она начала надеяться, что может обрести какую-то свою жизнь за их пределами.

– Вот это зрелище для усталых глаз.

Сердце Мэри забилось. Она не думала, что он приедет так быстро, но он определенно был здесь – такой же красивый, каким она запомнила его под лучами летнего солнца, с кожаной сумкой, заброшенной на плечо. Он бросил ее к ногам Мэри, и она поднялась поцеловать его. Вот он – шанс проверить, что искра не исчезла.

Джеймс, во всем легкий, склонился к ней. На его нижней губе была трещинка, и Мэри почувствовала ее шероховатость своими губами. Она провела руками по завиткам волос на его шее и теснее притянула его к себе, вдыхая его запах – дымный, с легким оттенком сосны. Опьяняюще. Его язык скользнул по ее языку. Мэри почувствовала, как химия между ними подымает ее над парком, над ней самой, волшебным, но совершенно неприемлемым в общественном пространстве образом.

Она отстранилась.

– Ну, добро пожаловать в Парк Виктории.

Но Джеймс совершенно не смотрел по сторонам, он сел на дальнем конце скамьи и положил одну руку на спинку так, чтобы смотреть прямо на Мэри.

– Ты выглядишь потрясающе.

– О, ээ, да… спасибо. – Мэри никогда не умела получать комплименты. Она выбрала изумрудно-зеленую шелковую блузку с короткими рукавами и оборками вокруг шеи, самую женственную из того, что могла себе позволить. Вырез на ней был слишком рискованным, чтобы ходить на работу, но вот, кажется, он наконец обрел благодарного зрителя. – Как твои дела?

– Как обычно. Был занят. Всеми возможными жалобами на ухо, горло и нос.

Мэри открыла рот,