Книга Ненависть или любовь? - Элизабет Кейли

– А зачем вам это нужно, мисс? – сердито спросил он и бросил на сестру суровый взгляд.

– Я очень уважаю профессора Бьюинса, я была его студенткой и сейчас должна была бы начать работать с ним. Мне больно видеть его в таком состоянии. Я… – Сьюзен замолчала, испугавшись, что сейчас признается детям в том, что любит их отца. Она справилась с собой и продолжила: – Я хочу, чтобы ваш отец как можно быстрее поправился. В конце концов, от него зависит моя степень магистра.

– Значит, вы это делаете лишь для того, чтобы получить диплом?

– Не только, Скотт. В этом случае я могла бы просто сменить руководителя. Мне нравится ваш отец: он отличный ученый и прекрасный человек. Мне понравились вы: я сама была такой же в вашем возрасте, так же стремилась сама преодолеть все трудности. Мне больно видеть, как страдают хорошие люди, и, раз уж мне нечем заняться, пока профессор в творческом отпуске, я могу направить свою кипучую энергию на вас.

В тот момент, когда Сьюзен закончила свою страстную речь, на кухне раздался какой-то грохот. Все вздрогнули от неожиданности. Дети переглянулись, Сьюзен увидела, как на их лицах мелькнул страх. Они опрометью бросились в кухню, она постаралась не отставать от них.

– Что случилось? – на бегу спросила она у Скотта.

– Папа, – просто ответил тот.

Через секунду Сьюзен поняла, что мальчик прав: посреди кухни стоял профессор Бьюинс в грязном, засаленном халате. Его черные, чуть подернутые сединой пряди свисали на глаза и явно нуждались в горячей воде и шампуне. Но больше всего Сьюзен поразили его глаза. Еще никогда она не видела такой безысходной тоски. Сьюзен с болью поняла, что перед ней пустая оболочка профессора Бьюинса, разум же его находится где-то очень далеко.

– Профессор! – тихо позвала она.

– Папа! Что случилось?! – в один голос воскликнули дети.

Но ответа они не получили.

Сьюзен опустила взгляд на руки Бьюинса и охнула от ужаса. На его красивых кистях с длинными пальцами пианиста, которыми она не раз тайно любовалась, вспухали красные ожоги. На полу валялся чайник.

– У него ожог! – воскликнула Сьюзен. – Где у вас аптечка?

Скотт и Шарлотта с ужасом смотрели на руки отца и не могли пошевелиться. На запястьях все ярче проступали горизонтальные шрамы. Сьюзен было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что так напугало детей.

– Ну же! – прикрикнула она. – Шевелитесь быстрее! Ему нужна помощь!

Скотт первым очнулся от шока и выбежал из кухни. Сьюзен подошла к Шарлотте и прижала девочку к себе, чтобы она не видела отца. Сьюзен сразу же почувствовала, как обмякла в ее руках Шарлотта, и услышала сдавленные рыдания.

– Не надо плакать, милая, – тихо прошептала Сьюзен. – Все хорошо, папа просто уронил чайник. Сейчас Скотт принесет аптечку, мы обработаем ожога и приведем вашего отца в приличный вид. Вот увидишь, как только мы его вымоем и побреем, он сразу же станет гораздо лучше.

– Лучше? – сердито переспросила Шарлотта. – Соображать станет лучше? Хотя нет, он просто станет лучше пахнуть!

– Зачем ты так, – укоризненно сказала Сьюзен. – Ваш отец очень плохо себя чувствует. Но, вот увидишь, пройдет совсем немного времени, и все будет в порядке.

Сьюзен осторожно погладила девочку по голове. Шарлотта не вырвалась, а только сильнее прижалась к ее груди.

Боже мой, когда, интересно, этого ребенка в последний раз целовали на ночь?! – с состраданием подумала Сьюзен. Они очень несчастны, все трое, и я должна сделать все, что в человеческих силах, чтобы помочь им!

– Я принес аптечку! – закричал Скотт, врываясь в кухню. Он тут же замер на пороге, когда увидел Сьюзен, обнимающую Шарлотту. – Что случилось?

– Тебе сейчас лучше увести сестру, – спокойно сказала Сьюзен. – Я сама справлюсь с профессором Бьюинсом.

Мальчик быстро понял ситуацию и мягко взял сестру за руку.

– Пойдем, Лотти, – тихо сказал он.

– Нет, я останусь. Ей понадобится помощь. Ты же знаешь папу! – заупрямилась Шарлотта.

– Но ведь тебе плохо! Я не хочу, чтобы еще и ты упала в обморок и обожгла себе что-нибудь! – воскликнул Скотт.

– Со мной все в порядке, – отчеканила Шарлотта и отстранилась от брата. – Это была минутная слабость. Я в состоянии помочь моему отцу.

– Прекращайте спорить! – прикрикнула на них Сьюзен. – Сейчас не время для этого!

Две пары одинаковых серых глаз внимательно посмотрели на нее. Брат и сестра молча переглянулись и одинаковым движением вскинули подбородки.

– Что нужно делать? – с самым упрямым видом спросила Шарлотта.

Сьюзен с облегчением перевела дух. Она одержала еще одну маленькую победу: дети признали в ней лидера и согласились слушаться ее распоряжений. По крайней мере, в ближайшее время.

– Скотт, помоги мне снять с твоего отца этот ужасный халат. И осторожнее с рукавами. Еще лучше, если мы его вообще разрежем. Можно это сделать?

Дети переглянулись.

– С удовольствием! – мрачно сказала Шарлотта и вытащила из кухонного стола ножницы.

– Отлично, тогда ты, Шарлотта, разрежешь рукава. Мы должны посмотреть, как сильно он обжегся. Может быть, придется вызывать «скорую». А я пока найду мазь от ожогов.

К счастью, Бьюинс не сильно навредил себе, и уже через десять минут все ожоги были покрыты толстым слоем мази и забинтованы. Сам же виновник беспокойства не проявлял совершенно никаких эмоций. Он даже ни разу не поморщился от боли. Тело его было на кухне, а дух где-то в совершенно другом месте, а может быть, и времени.

– Слава богу! – облегченно выдохнула Сьюзен. – Я думала, все будет гораздо хуже.

– Что мы будем делать теперь? – спросил бледный от пережитого волнения Скотт.

– Теперь ты поможешь мне его вымыть. Шарлотта, ты можешь поменять белье на постели отца?

Девочка утвердительно кивнула.

– Вот и отлично. Тогда, милая, иди займись этим.

Шарлотта вновь кивнула.

– С тобой все в порядке? – с тревогой спросила Сьюзен.

– Он наверняка хотел принести ей чай! – срывающимся голосом сказала она.

– Кому ей? – не сразу поняла Сьюзен.

– Кароле! – мрачно ответил Скотт.

– При чем здесь какая-то Карола?

– Карола – это наша мать, – растолковала ей Шарлотта.

– Почему же вы ее называете по имени? – удивилась Сьюзен.

С каждой минутой ей все меньше нравилось то, что происходит в этом доме.

Скотт только пожал плечами.

– Она всегда требовала, чтобы мы звали ее по имени.

– Папа всегда, когда мы заняты, пытается отнести ей чай, – неестественно спокойным голосом сказала Шарлотта.