Книга Финляндия. Творимый ландшафт - Екатерина Юрьевна Андреева

латынь. Известно, что уже в начале XIII века первые финские студенты появились в Сорбонне. Прекрасно образованным для своего времени был швед, прославившийся позднее как блаженный Хемминг, епископ Турку (1290–1366). Изучив в Париже сначала философию, затем теологию и, наконец, право, он поселился в Турку и сделался таким же страстным патриотом Финляндии, каким спустя семьсот лет стал Густав Маннергейм. Участие финнов в шведских выборах являлось его личной заслугой (его политические связи в шведском обществе были широки и держались во многом на взаимной симпатии с Биргиттой, чьи дипломатические поручения он несколько раз выполнял, в частности ездил к королям Англии и Франции, а также к своему учителю – папе римскому Клементу VI – в Авиньон). Он известен тем, что учреждал культы местных скандинавских святых, а еще – и это главное – стал основателем первой в Финляндии библиотеки: подарил собрание из сорока книг собору в Турку. Там же при Хемминге начала развиваться церковная школа, созданная монахами-доминиканцами. Бедных при нем бесплатно крестили, женили и соборовали. Память о нем хранили с благодарностью и через 150 лет после смерти его беатифицировали, собираясь канонизировать, но тут случилась Реформация, и Хемминг так и остался блаженным. А преданные прихожане собора в Турку замуровали его прах в одной из ниш, опасаясь лютеранских погромов. Этот тайник обнаружили реставраторы, и теперь католики Финляндии в День поминовения Хемминга совершают крестный ход, чтобы привлечь внимание к необходимости повысить наконец его статус до святости.

Выходцем из финских аристократических кругов был Магнус II Таваст – второй финский идеолог католического просвещения. При нем во время службы в церкви основные молитвы и отпущение грехов начали произносить на финском языке. Он получил звание магистра в Праге, а в 1412 году в Риме был возведен в сан туркуского епископа и держал эту власть, духовную и политическую, целых тридцать восемь лет, совершив под старость паломничество в Палестину через Венецию, откуда привез роскошные церковные облачения для собора в Турку, а также множество богословских и юридических книг. Первым делом он получил право давать индульгенции спонсорам церковных школ. В годы его епископства в Финляндии стало действовать около ста церквей и был основан монастырь Святой Биргитты в Наантали (строить там церковь начали в августе 1443 года, а освятил ее уже после Магнуса II Таваста новый епископ Конрад Битц, сын коменданта Туркуского замка и строитель многих других финских каменных церквей 1460–1480 годов); в монастырской школе Наантали обучались грамоте девочки. Магнусу II Тавасту принадлежала важная роль в политике. Он играл на стороне слабых, то есть следил за тем, чтобы Финляндия побеждала в постоянной борьбе, которую Швеция вела с немцами и датчанами. В 1430-х годах он мирно разобрался с принявшимися бунтовать финскими крестьянами, что говорит о близости финской Церкви и к низшему сословию, и к аристократии. Он также добился снижения налога с жителей Финляндии.

Преемник и, возможно, племянник Магнуса II Таваста Олав Магнуссон в 1430-е годы избирался ректором Сорбонны. Всего за двести лет католического просвещения около ста сорока финнов получили степени европейских университетов и составили оплот образованного финского духовенства, которое было, таким образом, больше связано с молодой европейской интеллектуальной элитой, а не со знатью и власть имущими. Известно, что в конце XV века в школе Выборга ученики читали Вергилия: как в Италии или в Голландии, на волне католического просвещения был внесен в северные края европейский гуманизм.

Судя по гравюрам, иллюстрирующим книгу «История северных народов», изданную в Риме в 1555 году и переведенную на немецкий, английский и голландский, которую написал в Италии бежавший от Густава I Васы католический епископ-политэмигрант Олав Магнус, у финнов были свои умелые ремесленники: резчики по дереву, прядильщики, ткачи, кузнецы. На гравюре, изображающей бартерную торговлю с иноземными купцами, одетыми в русское платье, финны выменивают соль и шкурки за топоры, клещи, ножи; то есть наши гнали на запад сырье, примерно как и теперь: леса Карелии рассекает желтая труба Северного потока, а поперек через нее, по трассе Е18, везут из Европы автомобили. Вероятно, финнам не было равных в рыбном промысле. Прямо в лодках, откуда они приманивали на всякую мелкую рыбу тюленей и гигантских лососей, стояли походные коптильни и жаровни. Во время зимней ярмарки вокруг бочек с копченой и соленой рыбой собирались ценители с чарками в руках, приезжавшие на рынок верхом или в санях со своими собаками, чтобы закупить меха и ткани для обновок, ну или сушеные грибы и мед. По зиме финны и финки в свои каменные церкви бегали на коротких лыжах, наряженные в штаны и шубы из звериных шкур. Детей они везли на закорках в огромных плетеных берестяных коробах. Олав Магнус, кстати, отмечал большое влияние шаманов-знахарей на крайнем севере и на восточном побережье Ботнического залива. Ему, церковному дипломату и канонику Упсалы, можно доверять: еще в 1535 году он начертил и напечатал в Венеции пригодную до сих пор карту северных морей и Скандинавии.

Приходя в церковь, люди обычно видели, что на северной стене, вдоль которой сидели на мессе мужчины (есть мнение, что сидели только с 1630 года, когда лютеранские богослужения стали сопровождаться длительным чтением, а до этого стояли, хотя на фреске в церкви в Сиунтио две искушаемые бесом сплетницы именно сидят), изображены страсти Христовы, а на южной, под которой располагались женщины, страдает несчастная Богоматерь: в грудь ей веером воткнуто семь коротких мечей по числу увечий, нанесенных ее душе. Так, например, расписана церковь Святого Креста в Хаттуле. Этот порядок встречается и в английских средневековых церквях XIII–XIV веков, как, впрочем, и распространенный также в Скандинавии аскетический бюджетный способ расписывать их в две краски. Однако правила этого часто и не придерживались, размещая на южной стене страсти Христовы, а на северной – истории святых.

Англичане строили и расписывали первые датские каменные соборы XI–XII веков. В 1150-м они возвели и храм в Нидаросе (Тронхейме) в ставке Олава Святого у норвежцев. В середине XII века английское (византийско-романское) влияние в Дании ослабевает и заменяется немецким (готическим), а церкви, по всей вероятности, начинают расписывать и свои, датские, художники. Немцы строят из кирпича, и все выложенные кирпичным бегунком кресты и трилистники, знаки Святой Троицы, на фасадах каменных церквей в Финляндии сделаны по немецкой моде. Дания, естественно, испытывала сильное немецкое притяжение. Сам институт коронации в Данию принес Фридрих Барбаросса. Немецкие ремесленники создавали произведения для церквей, высоко ценившиеся на севере Европы: вспомним новгородские Магдебургские врата. Также влиятельными в XI–XIII веках были храмы острова Готланд, где стояло цистерцианское аббатство,