Книга Пленница Волчьего Пламени - Светлана (Лана) Волкова

можно спокойно перерезать горло?

Вирелла вздрогнула. Перед глазами вновь встала картинка, как легко и четко он нарезал бутерброды. А ведь и верно. Что мешало ему так же непринужденно отсечь ей голову? Хоть мечом в заплечных ножнах, хоть этим самым кинжалом. Он с легкостью бы одолел ее и тем, и другим. И голыми руками.

Это и так понятно. Но он мог подсыпать ей чего-то другого. Того, что заставляет людей терять голову и забывать, что они творят. Такому Ви тоже не собиралась поддаваться.

Кажется, волчара уловил и эту ее мысль. Хмыкнул.

— И дурманить мне тебя тоже ни к чему. Хотел бы — взял силой в любой миг.

Девушка вновь затрепетала. И тут зверь был прав. Она вся в его власти. Ни к чему прибегать к ухищрениям. Он может сотворить с ней все, что ему вздумается. Убить, лишить девственности, продать или подарить другому. Так решила родная мать.

Слезы вновь подступили к глазам. Прежде чем она всхлипнула, оборотень поспешно бросил:

— Ешь давай, сколько можно повторять? Хватит себя жалеть! Раз до сих пор не зарезал, не снасильничал — чего бояться-то? Будешь голодом себя морить — силенок сбежать не хватит!

Теперь Вирелла сама хмыкнула. Ну-ну, можно подумать, пара кусков буженины ей помогут против него. Но упрямиться дальше не стала. Взяла душистую краюху с сочным мясом и сыром, надкусила. И уплела за обе щеки.

Второй кусок тут же отправился следом. Оборотень усмехнулся и нарезал еще несколько, не дожидаясь ее просьбы. Когда оба насытились, он свернул скатерку и засунул обратно в колдовской мешочек. А затем поглядел на Ви… будто ждал чего-то.

— Ничего сказать не хочешь?

— А надо?

— Нда. Твоих мать с дядей надо самих высечь, за то что воспитали такую невежу. Или у вас во всем городе не принято благодарить за еду?

Теперь усмехнулась Вирелла.

— Вообще-то не принято. Рабам. Ни разу не слышала, чтобы раб говорил хозяину спасибо за пищу. Хозяин кормит раба, чтобы тот мог исправно служить и не издох. Это все равно что обувь почистить или кафтан заштопать. Не будешь ведь ходить в грязном и дырявом. Так и полудохлого раба держать ни к чему.

Оборотень скривился с досадой. Похоже, Ви его уела! Так-то, получи, чудище зловредное! Не все же ему над ней насмехаться.

— А ты хочешь, чтобы с тобой как с рабыней обращались? Гляди, могу ведь и сделать все, чего ты так боишься.

Непроизвольная ухмылка сползла с лица девушки. Да уж,

— Не хочу, — буркнула она. — За еду спасибо.

— На здоровье. Вставай, пойдем дальше. До заката далеко. Еще успеем пройти немало.

Она повиновалась, неохотно поднялась с земли и пошла подле него, с трудом приноравливаясь к быстрому шагу оборотня. Он тоже явно старался замедлиться, подстроиться под нее. Но подчас забывался и привычно ускорял шаг.

— Ты собираешься идти пешком до своей родины? — спросила Ви.

— А что ты предлагаешь?

— Я думала, раз ты так богат, чтобы купить рабыню, лошадь тоже мог купить.

Фернир хохотнул.

— А ты верхом умеешь ездить? Так, чтобы от рассвета до заката в седле трястись?

Ви покраснела. Ездить она, конечно же, умела. Но целый день в седле ей и верно не по силам… Но и пешком в такую даль не легче.

— Кроме того, кое-чего ты не знаешь. Ни одна лошадь не примет волка всадником. Встревожится, даже если я просто окажусь рядом. А уж если попытаюсь сесть на нее, совсем взбеленится. Так что верховая езда не для меня.

— И ты все время ходишь пешком?

— Вообще-то волки перемещаются на большие расстояния в истинном обличье. Но с тобой это не получится. Разве что посадить тебя сверху — как всадницу на коня. Но к такому ни ты, ни я не готовы.

Если до этого щеки Виреллы покрыл стыдливый румянец, то теперь она залилась пунцом от ушей до кончиков волос.

— Я лучше пешком, — буркнула и засеменила быстрее.

И будто услышала беззвучное хихиканье оборотня. На самом деле он и не думал смеяться, молча шел вперед. Это Ви упорно казалось, что он каждым словом и движением высмеивает ее.

Не прошла даром жизнь с теткой Фетмой и ее подпевалами, которые норовили высмеять Виреллу и ее мать по поводу и без повода. Вот и этот оборотень… Боги знают, что у него на уме. А ей мерещится, будто он над ней постоянно издевается.

Вскоре сгустились сумерки, а ее хозяин продолжал путь. Вирелла принялась озираться по сторонам. Фернир заметил, как она вертит головой, тут же послал ехидную ухмылку.

— Волков боишься?

— Волков, лихих людей… кого угодно. Мы будем идти всю ночь?

— Не всю. Пока еще видна дорога. Потом сойдем с тракта на ночлег.

Ви вздохнула, но беспрекословно пошла за оборотнем дальше. Когда она совсем выбилась из сил, думала — вот-вот упадет на дорогу, тот скомандовал привал. Они сошли с дороги, устроились под деревом. Фернир скинул с себя толстый меховой плащ и бросил Вирелле.

— А ты?..

— Я не изнеженная девица, привык спать хоть на голой земле. Укрывайся и спи.

Ви не заставила просить себя дважды. Постелила плащ, рухнула оземь, завернулась в него и чуть не провалилась в сон в ту же минуту. Но тут за деревьями хрустнула ветка, выдергивая ее из дремоты.

Не успела она и глазом моргнуть, как Фернир взметнулся черным вихрем, скрылся между деревьев… а через минуту появился вновь, волоча за собой пленника. Человека.

Глава 10

Вырываясь, тот выкрикнул:

— Да пусти ж ты меня, Ферн! Лешак тебя задери! Кто так друзей встречает!

— Псиная шкура! — сплюнул оборотень и выпустил пленника из стального захвата. — А кто подкрадывается к друзьям, словно тать в ночи? Скажи спасибо, что я тебе сразу глотку не перегрыз. Откуда ты взялся?

— А то ты не знаешь! — фыркнул «тать в ночи», поправляя куртку, чуть не содранную с его плеча оборотнем. — Из родной столицы, вестимо. Только не говори, что до тебя не дошли слухи обо мне. Драгоценная матушка — медведь ее задери — разнесла грязь обо мне по всем городам и весям.

— Не только разнесла, еще и награду пообещала за твою голову, — прибавил Фернир.

— Теперь ты понимаешь, почему я крадусь, а не иду прямо и открыто,