Книга Море играет со смертью - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отлично, психологи приехали сегодня, а киношники – еще вчера! Один я понимаю, что это цирк?
– Может, и цирк. Почему тебя это печалит?
– Разве это не святотатство? Разве тебе как священнику не полагается их презирать?
– Священнику вообще никого презирать не полагается, не наше это дело. Что же до фильма, то от него может быть благо, в зависимости от того, как его сделают. Людям и так показывают достаточно забав. Иногда им нужно напомнить, что в мире полно горя, которое может коснуться каждого.
В этот момент Борис наблюдал, как артист, имя которого он никак не мог вспомнить, выдал на камеру отработанную улыбку. Ну и что этот человек может рассказать, что понять? Очередная пустышка с достаточно гибкой совестью, чтобы пиариться на трупах.
Для себя Борис уже решил, что его в эти съемки никак не втянут. Начальство может хоть пеной изойти – а уволить не посмеют, он прекрасно знал, что его считают одним из лучших.
– Снова злой взгляд, – невозмутимо указал отец Гавриил. – Множить злобу не надо, она и так расползается быстро, как плесень. Думай не о том, что угнетает тебя, а о прекрасном.
– Что может быть прекрасного на месте катастрофы?
– Люди. Люди – лучшее из созданий Божьих.
– И почему у тебя на все ответ готов – никогда не пойму, – вздохнул Борис. – Но пусть эти создания держатся подальше от меня, я здесь не для того, чтобы на них любоваться или с кем-то знакомиться. У меня на это нет ни времени, ни желания.
– Охотно верю. Но знакомиться и не нужно – вот меня ты знаешь, и не я один прибыл с командой психологов из числа твоих знакомых. Полина Розова тоже там. Ты же помнишь Полину?
Вопрос был почти провокацией, не слишком подходящей для священника, но и лишенной истинной язвительности. Борису вообще полагалось на такое не реагировать – потому что Полина вроде как не имела значения, не для него так точно.
А он почему-то оказался не готов. Вот так глупо и наивно – не готов к тому, что она будет здесь, на территории отеля, с которой нельзя уходить. Значит, они обязательно пересекутся, им придется говорить… Сколько они уже не работали вместе? Пять лет, шесть? А вне работы они и не должны были встречаться.
– Рад за нее, – только и сказал Борис. Но прозвучало это слишком поздно, чтобы сойти за банальную вежливость.
– Она уже знает, что ты здесь.
– Мне-то какое до этого дело? Я женатый человек!
Он и сам не понял, зачем ляпнул это, сорвалось, и все. Теперь Борис угрюмо уставился на отца Гавриила, ожидая, как отреагирует священник. Упрекнет его или нет? Должен бы упрекнуть, наверно…
Но отец Гавриил упрекать не стал.
– Я потому и сказал, чтобы для тебя это не стало шоком. Подготовишься – и встреча пройдет как по маслу.
– Да я не… В смысле, я… Короче, это уже не важно. Все, что было раньше, неважно.
– Прошлое не отпускает нас только потому, что нам этого хочется, – указал отец Гавриил. – Но ты все сказал верно, ты женатый человек, никогда не забывай об этом. Сколько там у тебя деток, двое?
– Трое уже.
– О, поздравляю! Это дело правильное и богоугодное. Ты муж и отец, Полина тоже жена, но это не значит, что вы не сможете стать друзьями, если все выстроите правильно.
И только Борису показалось, что он уже успокоился и больше не потеряет контроль, как в груди неприятно кольнуло.
– Она замужем?
– Я видел кольцо на пальце. Что тут удивительного? Полина – замечательная девушка, она действительно достойна счастья. Боря, то, что здесь происходит, коснулось многих людей, которым вы оба должны помочь. Забудьте эгоизм, думайте о них, и тогда все будет хорошо. Люди превыше всего!
Вот теперь отец Гавриил сказал все, что хотел. Он развернулся и зашагал прочь, а Борис еще некоторое время стоял на присыпанной строительной пылью дорожке, пытаясь понять, почему новость про чужую свадьбу его задела и почему вернулась старая, сто лет как позабытая боль. Не острая, слабая и ноющая, но все равно неуместная.
Ладно, это и правда не имеет значения. Он по опыту знал: как только доберется до руин и начнет доставать оттуда тела, все остальное быстро забудется.
* * *
Марат не единожды бывал в Турции и мог сказать, что это типичный дорогой отель – с великолепными номерами, ухоженной территорией и роскошью природы. Точнее, был типичным дорогим отелем. Теперь все иначе.
– Друзья, мы с вами находимся на территории отельного комплекса «Пайн Дрим», – рассказывал Марат объективу телекамеры. – Объект во многих отношениях уникальный. Главная его особенность в том, что он был построен на границе природного заповедника.
Работал Марат не первый год, знал, как говорить правильно – с какой громкостью, с какими интонациями. А главное, ему вообще не обязательно думать над словами. Он выдавал заученный текст сценария, а мысли уносились далеко отсюда – как раз к тому заповеднику.
Марат еще не успел толком осмотреться, съемочная бригада только-только добралась до «Пайн Дрим». Но даже первого впечатления было достаточно, чтобы отдать должное этому месту. Три здания отеля затерялись среди пологих холмов, заросших соснами, елями, можжевельником, иногда – акациями и деревьями, названия которых Марат не знал. Из-за этого мир казался зеленым, каким-то непривычно чистым и безмятежным. Дорога терялась среди холмов, и, стоя на вершине, несложно было представить, что ты оказался в далеком прошлом. В тех днях, когда сама планета недавно родилась, вокруг тебя – только лес, а прямо перед тобой – ровный синий горизонт моря.
Пожалуй, таким это место предстало много лет назад перед строителями, которые прибыли возводить отель. Интересно, было ли им жаль вырубать эти сосны? Или строители сентиментальностью не отличались? Может, кто-то и уходил, но на их место приходили новые. Проект стал слишком дорогим, чтобы от него отказаться.
– Это место идеально для того, чтобы укрыться от цивилизации, – продолжил рассказ Марат. – Ближайший большой город находится в двух часах езды на легковом автомобиле. До аэропорта – пять. Неподалеку от отеля расположился рыбацкий поселок, в нем набирали персонал. Но местечко это совсем маленькое, и о цивилизации оно уж точно не напоминает. В «Пайн Дрим» природа все же оставалась царицей.
В этот момент оператор отвлекся, чтобы снять черепаху, неспешно проходившую по ближайшей лужайке. Большую такую черепаху, коричнево-зеленую, с
