Книга Сокровище Сивояры - Дмитрий Александрович Емец

ежа, порой исчезали, превращаясь в пламя. Но сейчас пламя это было не злым, а вполне себе ручным. Просто от полноты сил.

По пятам за Пламмелем двигался Грун. Сейчас он напоминал не чёрную бесформенную кляксу, выплеснувшуюся из чана с протоплазмой, а прорезь в картине, которая стоит у чёрной стены. С последней их встречи Грун не только успел восстановиться, но и явно стал сильнее.

– Не только буфет! Тут ещё парихмагерская внизу есть! – сказала Белава. – Ты же знаешь, это меня успокаивает!.. И ещё там стоит аквариум с редкими рыбками. Называются «гуппи». Я не удержалась и съела несколько штук. Каждая из них стоила триста магров.

– Ско-олько? – удивился Пламмель. На стожара он подчёркнуто не обращал внимания.

– Некоторые даже больше! Ну так мне джинн сказал, который там в фойе убирает.

– Всегда верь джиннам! – похвалил Пламмель. – Джинны не обманут!

– Он мне поклялся!.. Представляешь, у него три жены и восемьсот детей! Он же, кстати, рыбок и пожарил!.. И я ему осталась ещё должна, Пламмельчик! Он ждёт!

– Сколько?

Белава пошевелила пальцами: русалки сильны в обольщении, но не в арифметике.

– Я съела двадцать рыбок!

– Двадцать рыбок по триста магов – это шесть тысяч! – мрачно сказал Пламмель. – Этот джинн из фойе становится мне интересен. Грун поможет тебе расплатиться!.. Грун, не хочешь взглянуть на рыбок-гуппи ценой в шесть тысяч магров?

Грун молча развернулся и полез обратно в дыру. Он протискивался и буквально стирал пространство, искривляя магические линии. «Неужели и мой малыш Груня когда-нибудь таким будет?» – огорчённо подумал стожар. За Груном спешила Белава. Он двигалась как истинная русалка – точно по стеклу и одновременно так, что казалось, будто она ступает по бутонам цветов. Ни одна девушка не умеет ходить так красиво, как ходит расставшаяся с хвостом русалка.

– А я почти поверил Белаве, что она здесь одна! – сказал стожар скорее себе, чем Пламмелю.

Пламмель передёрнул плечами:

– Почему мы верим женщинам? Потому что они сами себе верят. Женщина всегда здесь и сейчас, в этом мгновении – в этом её сила. Белава, например, свято убеждена, что я её угнетаю и что она страдает!

– Ты меня правда угнетаешь, котик! Ты давишь… Ты дико токсичный! – заявила Белава. Последняя фраза донеслась уже из закрывшейся прорези в стене.

Пламмель дошёл до беговой дорожки, с интересом оглядел её и стал тыкать пальцем в кнопки. Дорожка медленно пришла в движение. Пламмель трусцой побежал по ней, не касаясь поручней.

– Вся наша жизнь – бег на месте. А эта штука – лучшее тому доказательство. Уверен, создатель беговой дорожки был величайшим циником, – сказал он.

– Чего вам с Белавой от меня надо? – спросил стожар, стараясь не смотреть на Пламмеля, чтобы не разозлиться. – Здесь моя мама. Настасья и Бермята договорились с магзелями, чтобы её не трогали. Мы думали вскоре вообще забрать её отсюда! И вот вчера кто-то привёл из Теневых миров змея.

Пламмель сокрушённо покачал головой:

– Чисто случайно я наблюдал этот бой издали. Всё было очень… – он поскрёб голый подбородок, выуживая слово, – …эпично! Пенный змей, складная пасть… голубое сияние, бьющее из глаз… Ползает, всё выжигает. Стены прямо насквозь… пшш-пшш! Все бегают! Пациенты, персонал, магзели! И все орут: «Мы погибнем!» А некоторые, представь, действительно гибнут! А посреди всего этого – твоя мама!.. Застыла как изваяние, только вскинула руки и что-то бормочет! А змей ползёт прямо на неё! И ведь магии у твоей мамы было кот наплакал! Я надеялся, она опять возьмёт кредит и уйдёт в минус, а она – нет… не взяла!

Пламмель, словно сам себе не веря, покачал головой. Он привык тратить целую кучу магии, а мама стожара сделала невероятную вещь всего за несколько магров. И Пламмелю это было неприятно, потому что он не любил сомневаться в собственных силах.

Филат левой рукой сжал запястье правой:

– Мама чуть не погибла. А ты стоял тут с кучей магии и не вмешивался! Хотел, чтобы она взяла кредит.

Пламмель удручённо зацокал языком и сошёл с беговой дорожки. Там, где ступали его ноги, на покрытии остались следы как от горячего утюга.

– Ясень перец! – признал он. – И змея, не отрицаю, привели тоже мы. Нам хотелось увидеть тебя поскорее! Фазаноль вроде бы слышал, что ты взял магический кредит. Так?

Горячий палец Пламмеля коснулся подбородка стожара, задрав его голову вверх. Филат сразу отбросил его горячую руку, но Пламмель и так уже почувствовал всё, что ему было нужно:

– Фазаноль, как всегда, прав! Огромный провал по магии!

– Моё рыжьё как пылесосом куда-то затягивает! Из нашего мира оно явно исчезает. Ты случайно не знаешь куда? – спросил стожар.

Бакенбарды Пламмеля задымили:

– Вот уж чего не знаю, того не знаю! Мы с Белавой просто работаем на Фазаноля. Тут не Голливуд. Он не делится с нами преступными замыслами при свете скрещивающихся прожекторов.

– Фазаноль – жижа, которая течёт где ей хочется и выходит на связь, когда вы ей нужны. Когда вы перестанете быть ей полезны, жижа с вами расстанется. Это не очень сентиментальная жижа, – заметил Филат.

На этот раз ему удалось разозлить Пламмеля. Тот так плеснул огнём, что даже зрачки его разогрелись и покраснели.

– Молчи! – рявкнул он. – Заткнись – или я тебя испепелю!

Филат поспешно замолчал. Он был не из тех, кто делает шаг навстречу человеку, вопящему: «Ещё шаг – и эта пуля твоя!»

Постепенно огонь, охвативший Пламмеля, померк.

– Если ты не в курсе, Фазаноль слышит всё, что относится лично к нему. Его, как ты выразился, м-м… тело… везде и повсюду! И он знает всё, что происходит с каждой его каплей.

– Ну да, – признал стожар. – Например, эта жижа в тебе. Много или мало – другой вопрос, но раз он тебе доверяет, то она в тебе есть. Поэтому если Фазаноль и слышит меня сейчас, то через тебя!

Пламмель подошёл к двери и, сделав Филату знак помолчать, прислушался. Судя по бормотанию, магзель продолжал готовиться к экзамену. Грузно переминались с ноги на ногу бетонты. Они могли бы стоять и вовсе неподвижно, как статуи в парке, но когда переминаешься, магии проще сохранить равновесие всей конструкции.

– Ясень перец! Фазаноль знает всё… А вот у твоей мамы, похоже, сложности. Из закрытого отделения её не выпустят. По сути, это магическая тюрьма, причём бессрочная. И ты ещё на стороне магзелей? Не хочется их поблагодарить?

– Я на своей собственной стороне! – отрезал стожар.

Пламмель усмехнулся. Его бакенбарды погасли, но жар с них перекинулся на рыжие толстые брови, чем-то похожие на брови самого