Книга Течет река Мойка. Правый берег. От Невского проспекта до Устья - Георгий Иванович Зуев

любила слушать рассказы старух и торговок, которых специально для нее приглашали во дворец со столичных улиц. Во время сна императрицы запрещалось ездить по Зеленому мосту экипажам, а иногда мост закрывался и для прохода пешеходов. Когда императрица спала, запрещался не только стук проезжающих по мосту экипажей и стук сапог людей, проходящих по Зеленому мосту, но и хлопанье кнутов кучеров. Сохранился даже удивительный указ Елизаветы Петровны в адрес возниц различных конных экипажей: «Чтобы кучера, будучи близ двора Ее Императорского Величества, отнюдь бичами не хлопали».

Временный деревянный Зимний дворец императрицы Елизаветы Петровны славился своими знаменитыми маскарадами, балами и замечательными банкетами. Подобные увеселительные мероприятия приводили в неописуемый восторг даже бывалых французов, ранее побывавших на подобных вечерах в прославленном Версале.

Праздники во дворце на углу Невской перспективы и правого берега реки Мьи собирали в танцевальном зале многочисленных гостей. Иностранцы в своих воспоминаниях с восхищением писали не только о красоте и роскоши дворцовых императорских апартаментов, богато украшенных позолотой и замечательной уникальной резьбой деталей парадных интерьеров различных залов, о массивных зеркалах, люстрах с большим числом свечей, но и о прекрасной организации устраиваемых во дворце праздничных вечеров. В танцевальном зале с наступлением темноты одновременно опускались оконные шторы, и в изящных потолочных люстрах, как по команде, мгновенно зажигались 1200 восковых свечей, отблеск которых волшебно отражался в огромных стенных зеркалах. В малых и больших дворцовых залах на балах звучали мелодичные звуки двух императорских оркестров.

История 20-летнего правления всероссийской императрицы Елизаветы Петровны оставила потомкам многочисленные свидетельства и факты о том, что дочь Петра I, получившая весьма поверхностное образование, вела при дворе довольно веселую и весьма рассеянную жизнь. В характере императрицы удивительным образом сочетались набожность и неудержимая страсть к удовольствиям и бурному веселью. В годы ее правления начинания и чаяния Петра Великого продвигались к своему завершению довольно медленно. По мнению большинства соотечественников, Елизавета Петровна «была чужда всякой энергичной государственной деятельности».

Период правления императрицы Елизаветы Петровны стал предметом исследования для многих известных российских историков, изучавших подлинные документы из государственных архивов России, сохранившиеся воспоминания отдельных политических деятелей и придворных сановников, их частную и деловую переписку, позволяющую «из первых рук» узнать о суждениях этих государственных мужей, их оценках периода власти дочери Петра I, о ее пристрастиях и увлечениях вкупе с событиями, происходившими внутри Российской империи и за ее пределами. Их оценки 20-летнего царствования Елизаветы Петровны разноречивы, порой противоположны, но, с нашей точки зрения, могут представлять для читателей определенный исторический интерес.

Создатель «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин (Записка о древней и новой России. М., 1961), отмечал, что «счастье, благоприятствуя мягкосердной Елизавете в ее правление, спасло Россию от тех чрезвычайных зол, коих не может отвратить никакая мудрость человеческая, но счастие не могло спасти государства от алчного, корыстного П. И. Шувалова. Ужасные монополии сего времени долго жили в памяти народа, утесняемого для выгоды частных людей и ко вреду самой казны. Многие из заведений Петра Великого пришли в упадок от небрежия, и вообще царствование Елизаветы не прославилось никакими блестящими деяниями ума государственного.

Как при Анне, так и Елизавете, Россия текла путем, предписанным ей рукою Петра, более и более удаляясь от своих древних нравов и сообразуясь с европейскими. Замечались успехи светского вкуса. Уже двор наш блистал великолепием и, несколько лет говорив по-немецки, начал употреблять язык французский. В одежде, в экипажах, в услуге вельможи наши мерялись с Парижем, Лондоном, Веной. Но грозы самодержавия еще пугали воображение людей: осматривались, произнося имя самой кроткой Елизаветы или министра сильного, еще пытки и Тайная канцелярия существовали».

Российский историк Сергей Михайлович Соловьев писал: «При правлении Елизаветы Россия ПРИШЛА В СЕБЯ. На высших местах управления снова явились русские люди, и когда на место второстепенное назначали иностранца, то Елизавета спрашивала: „Разве нет русского?“ Иностранца можно назначить только тогда, когда нет способного русского. Но, говоря о значении царствования Елизаветы, мы не должны забывать характер самой Елизаветы. Веселая, беззаботная, страстная к утехам жизни в ранней молодости, Елизавета должна была пройти через тяжкую школу испытаний и прошла ее с пользою. Крайняя осторожность, сдержанность, внимание, умение проходить между толкающими друг друга людьми, не толкая их, – эти качества, приобретенные Елизаветою в царствование Анны, когда безопасность и свобода ее постоянно висели на волоске, эти качества Елизавета принесла на престол, не потеряв добродушия, снисходительности, так называемых патриархальных привычек, любви к искренности, простоте отношений. Наследовав от отца уменье выбирать и сохранять способных людей, она призвала к деятельности новое поколение русских людей, знаменитых при ней и после нее, и умела примерять их деятельность…».

Советский историк, руководитель Коммунистической академии, института красной профессуры Михаил Николаевич Покровский, в духе первых лет советской власти, в своем труде «Русская история в самом сжатом очерке» в 1920 году довольно нелицеприятно отзывался об императрице Елизавете Петровне и ее государственной деятельности: «Эта была… развратнейшая из Романовых. Ее „фаворитам“ счета не было, и кто только не побывал на этой „должности“: от французского посла Шетарди до учеников Кадетского корпуса. Главным был придворный певчий из украинцев Разумовский. Своих придворных дам она приказывала сечь кнутом на площади и вырывать у них языки за непочтительные отзывы о ее величестве. У нее было 15 000 платьев, а когда она умерла, в казне не было ни одного серебряного рубля; войскам жалованье платили медной монетой, да и то перелив в нее пушки.

Последние годы царствования Елизаветы Петровны были омрачены не только нездоровьем императрицы, но и острыми проблемами внутренней политики. В начале 1760-х годов стало ясно, что достигнуть желанного благополучия подданных и на этот раз не удается».

Автор замечательной книги «История России в живописаниях ее главнейших деятелей» Николай Иванович Костомаров, благодаря своему литературному таланту и объективности к деталям эпохи, ярко отобразил весь период царствования дочери Петра Великого и охарактеризовал детально заключительный этап ее пребывания на российском троне. Начиная со второй половины XVIII столетия Елизавета Петровна начала страдать тяжелыми болезненными припадками. Состояние ее здоровья первоначально тщательно скрывалось от всех, но затем они участились и появлялись при большом скоплении народа в императорской летней резиденции Царского Села. Причем теперь они выводили императрицу из строя на несколько дней. Усилилась слабость, и появились явные признаки нарушения речи до такой степени, что императрица не могла внятно говорить с придворными. Начиная с 1761 года здоровье Елизаветы Петровны ухудшалось день ото дня. Она уже не вставала с постели, но настоятельно требовала от придворных регулярного чтения государственных документов и докладов о положении