Книга Жертвенная звезда - Фрэнк Герберт

Фурунео смотрел на Макки и думал, что чрезвычайный агент саботажа впал в гипнотический транс.

– Вы все еще думаете? – шепотом спросил он.

Макки кивнул, а потом заговорил:

– Фэнни Мэй, где находится твой работодатель?

– Координаты вне доступа, – ответил калебан.

– Он на этой планете?

– Другие узлы соединения, – загадочно ответил калебан.

– Не думаю, что вы двое говорите на одном и том же языке, – сказал Фурунео.

– Это самая большая проблема, если верить тому, что я слышал и читал о калебанах, – согласился Макки. – Общаться с ними на самом деле трудно.

Фурунео вытер пот со лба.

– Вы не пробовали вызвать Эбниз по дальней связи? – спросил он.

– Не говорите глупостей, – ответил Макки. – Это было первое, что я попытался сделать.

– И?

– Либо тапризиоты говорят правду и не могут с ней связаться, либо она их как-то подкупила. Но какая, собственно, разница? Допустим, я с ней свяжусь. Откуда я буду знать, где она находится? Как я смогу направить поиск на человека, который не пользуется монитором?

– Но как она могла подкупить тапризиотов?

– Откуда я знаю? Между прочим, как она смогла нанять на работу калебана?

– Призыв к обмену ценности, – произнес калебан.

Макки пожевал верхнюю губу.

Фурунео откинулся к стенке. Он понимал, что́ так угнетает здесь Макки. Он старается изо всех сил вести себя со странным сознающим существом как можно более обходительно. Никогда ведь не знаешь, что может вызвать конфликт, – даже построение фразы может спровоцировать весьма крупные неприятности. Нужно вызвать специалиста по ксенокультурам на помощь Макки. Странно, что это не было сделано с самого начала.

– Эбниз предложила тебе что-то ценное, Фэнни Мэй? – решившись, заговорил Макки.

– Я предлагаю суждение, – сказал калебан. – Об Эбниз нельзя судить как о дружелюбной – хорошей – милой – доброй… приемлемой.

– Это… твое личное суждение?

– Ваш вид запрещает бичевание сознающих, – ответил калебан. – Млисс Эбниз приказывает меня бичевать.

– Почему ты просто не откажешься от этого? – спросил Макки.

– Обязательство по контракту, – ответил калебан.

– Обязательство по контракту, – повторил себе под нос Макки и бросил взгляд на Фурунео, который в ответ лишь недоуменно пожал плечами.

– Спросите, куда она ездит, чтобы ее бичевали? – сказал Фурунео.

– Бичевание является сюда само, – сказал калебан.

– Под бичеванием ты подразумеваешь избиение, – подсказал Макки.

– Объяснение избиения – пустословие, – сказал калебан. – Неправильный термин. Эбниз приказывает бичевать меня.

– Это существо разговаривает, как компьютер, – сказал Фурунео.

– Позвольте мне разобраться в этом самому, – резко приказал Макки.

– Компьютер – это слово для описания механического приспособления, а я – живое существо.

– Он не хотел тебя оскорбить, – поспешил заверить калебана Макки.

– Для оскорбления у меня нет интерпретации.

– Бичевание причиняет тебе боль? – спросил Макки.

– Объясни, что такое боль.

– Причиняет тебе неудобство?

– Запрос отправлен. Как объяснить это ощущение? Объяснение не пересекает узел соединения.

Не пересекает узел соединения? – подумал Макки.

– Ты сама выбрала бичевание? – спросил он.

– Выбор был сделан, – подтвердил калебан.

– Ну, ты бы сделала тот же выбор, если бы его можно было обновить?

– Путаная ссылка, – сказал калебан. – Если корень «нов» означает повторение, то у меня нет голоса в повторении. Эбниз присылает паленки с кнутом, и происходит бичевание.

– Паленки? – вздрогнув, переспросил Фурунео.

– Надо было догадаться, что будет нечто вроде этого, – сказал Макки. – Кто еще согласится делать этакое, за исключением твари без мозгов, но с покорной мускулатурой?

– Но паленки!.. Можем ли мы поохотиться…

– Мы узнали из первых рук, чем она воспользовалась, – сказал Макки. – Где вы собираетесь устроить охоту за одним паленки? – Он пожал плечами. – Почему калебан не может осознать и понять концепцию боли? Это же чистая семантика или у них просто отсутствуют нужные нервные связи?

– Я понимаю, что такое нервы, – отозвался калебан. – Всякое сознающее существо должно обладать управляющими и контролирующими связями. Но боль… Разрыв смысла кажется непреодолимым.

– Вы говорили, что Эбниз не выносит вида боли, – напомнил Фурунео Макки.

– Да. Как она наблюдает за бичеванием?

– Эбниз осматривает мой дом, – сказал калебан.

Никакого иного ответа не последовало, и Макки продолжил:

– Я не понимаю. Какое отношение осмотр имеет ко всему этому?

– Это мой дом, – сказал калебан. – Мой дом содержит… соединение, так? Она хозяйка S-глаза. Эбниз владеет узлами соединения, за которые и платит.

Макки на мгновение показалось, что калебан просто издевается над ним, не скупясь на сарказм. Но все, что Макки знал о калебанах, свидетельствовало о том, что сарказм не доступен этим существам. Да, это словесная путаница, однако никаким оскорблением, тем более осознанным, здесь не пахнет. Но неужели нет понятия и о боли?

– Похоже, у этой сучки окончательно треснул горшок, – зло пробурчал Макки.

– Физически она цела, – возразил калебан. – Она погрязла в своем узле соединения, но организм ее сохранил цельность, согласно суждениям, сделанным в моем присутствии. Если, однако, имеется в виду психика Эбниз, то да, твое описание целиком соответствует действительным обстоятельствам. Психика ее в наивысшей степени запутанна. Завитки очень странных оттенков смещают мое восприятие цвета самым неожиданным и удивительным образом.

Макки едва не поперхнулся:

– Ты видишь ее психику?

– Я вижу психику всех сознающих.

– Это к вопросу о том, что калебаны якобы не способны видеть, – сказал Фурунео. – Все это иллюзии, нет?

– Но как… как это возможно? – придя в себя, спросил Макки.

– Я занимаю место, расположенное в материи между физическим и ментальным, – ответил калебан. – Так сознающие вашего вида объясняют это с помощью вашей терминологии.

– Что за чушь, – сказал Макки.

– Ты постиг неоднородность и фазность смысла, – успокоил Макки калебан.

– Почему ты приняла предложение Эбниз, почему согласилась на нее работать? – в отчаянии спросил Макки.