Книга Оковы Полумесяца - Александра Матвеева

Лидия молчала почти три минуты и просто смотрела на меня, я уже начала волноваться, не случилось ли чего с моей подругой, и тут она, наконец, заговорила.

— Я боюсь показаться бестактной, — начала задумчиво, — я шокирована тем, что услышала, и безумно рада за тебя — ее губ коснулась лучезарная улыбка, однако, она продолжила, — но я тут покопалась в старых архивах, и обнаружила кое-что странное.

— Мне не нравится тон, с которым ты это сказала, — предупредила я, — что такого ужасного ты могла узнать?

— Меня заинтересовал этикет общения светлых и темных в официальной обстановке, ну, после того приема, когда мы сдали аттестацию и к тебе подошел темнейший… мне стало интересно, что могут означать разные жесты приветствия, вежливости и прочее.

— Не томи, — попросила я, ведь судя по выражению лица подруги, ей совсем не нравилось то, что она узнала.

— В твоих действиях я не нашла ничего предосудительного, ну, может быть лишь легкую неучтивость, но сейчас это вполне допустимо, — успокоила меня светлая, — что меня удивило, так это действия темнейшего.

— Что в них такого? Ты о том, что он поцеловал мне руку? — я вспомнила тот прием и сегодняшнюю встречу, у меня по спине снова пробежали мурашки.

— Да, дело в том, что он темнейший, по этикету его положение гораздо выше, и ты должна была приветствовать его лишь учтивым кивком, он же мог кивнуть тебе в ответ, а мог и вовсе, не заметить, — пока рассказывала, подруга успела разложить суфле по тарелкам.

— И что здесь странного?

— По сути, этикет разрешает темнейшему полную свободу действий, он может наступить на тебя и даже не заметить, либо поприветствовать тебя объятьями. Ему можно все, темные они такие! Но это по официальным документам, по другим же источникам темнейшему не полагается оказывать какие-то знаки внимания, не важно плохие или хорошие, кому бы то ни было, кроме равных ему по положению!

— Он не должен был целовать мне руку, — констатировала я, — точно не должен был.

— Да, ведь это означает, что он признает тебя равной себе, и это наводит на определенные мысли, — Лидия многозначительно и в тоже время виновато посмотрела на меня. — Сначала я думала, что его действия — что-то вроде откровенных намеков Эриха. Немного провокационный способ показать, что ты привлекла его внимание, — мда, только глухой мог бы не понять, что подруга, как могла, смягчала свои слова, в прочем меня это не задело, ведь дальше пошлых намеков не смог бы пойти даже сам темнейший. — Но то, что ты рассказала мне сейчас, позволяет посмотреть на ситуацию под другим углом. Возможно, еще на том приеме Хекселис знал, что ты кандидат в ученики светлейшего. Скорее всего, именно поэтому он и подошел познакомиться с тобой, хотел узнать, что ты за человек, — теперь тон Лидии был более расслабленным, да и мне такой вариант казался, куда как более приемлемым.

— Под этим углом и поцелуй руки не кажется чем-то неправильным, в свете этих событий он мог просто выказать тебе свое расположение, как будущей светлейшей, хоть он на тот момент и не дал еще своего согласия, тебя все равно могли выбрать. Но, — Лидия нахмурилась, — это оптимистичный вариант. Есть, на мой взгляд, более реальный.

— Дай угадаю, — попросила я, — мной, кажется, умело манипулируют, или просто играют со мной!

— Эм, в целом ты права — подтвердила мои слова подруга. — Думаю, проявляя подобное внимание к тебе, темнейший пытается узнать о тебе как можно больше, скорее всего для того, чтобы потом, когда ты станешь светлейшей, он мог манипулировать тобой. Хотя это всего лишь предположения! — словно испугавшись собственных слов, добавила Лиди.

— Ничего, я понимаю, что всю правду может знать лишь один человек, сам темнейший, — я подтолкнула подругу попробовать угощение. — В любом случае, какой бы вариант не оказался в итоге правдивым, мне нужно быть осторожнее, если честно, вообще не хочу больше встречаться с темнейшим. Но теперь это от меня не зависит, поэтому придется быть осторожной и по возможности узнать больше о Хекселисе. Думаю Арахра во время обучения, поможет мне в этом — Лидия согласно кивнула, и я постаралась выбросить из головы дурные мысли, подруга тоже не стала продолжать этот разговор.

Я могла не говорить об этом, но не думать о темнейшем у меня упорно не получалось. В голове снова и снова всплывали наши встречи.

О варианте, что я могу привлекать его как женщина, я особо и не раздумывала, даже если это так, неважно насколько сильно он желает меня, сами темные будут против его посягательств в сторону светлой. Вряд ли он захочет спровоцировать народное недовольство, темные дорожат властью и своим положением, поэтому я могу не волноваться за себя в подобной перспективе. Нет, меня больше интересовал и пугал вариант, в котором темнейший попытается использовать меня, когда я займу пост светлейшего. Мне никак не удавалось понять подобные стремления. У главы Ардхарата и так сосредоточена вся власть над всеми областями темных, но он все равно желает приумножить ее. У светлых такого не бывает, мы, может быть, не так тщеславны, а возможно и не настолько целеустремлены.

Когда Лидия доела, ее настроение заметно улучшилось. Мы обсуждали наших подопечных, и предстоящий экзамен, и вдруг меня осенило.

— Лиди, а мне не придется оставить академию?! — шокировано прошептала я.

— С чего вдруг? — подруга недоуменно покосилась в мою сторону, когда собирала со стола тарелки.

— Так, если я буду обучаться у светлейшего, думаешь, мне позволят продолжить обучение на наставника? — пояснила я. Лидии такая мысль, кажется, даже в голову не приходила.

— Да, думаю, тебя действительно попросят оставить обучение в академии, — грустно констатировала подруга, — хотя, ты можешь попросить о совмещенном обучении, если сможешь, конечно, они учтут твое желание, это точно.

Я, как и подруга, уцепилась за эти оптимистичные мысли.

Быстро распрощавшись со светлой, поспешила домой, мама, скорее всего, уже ждет меня с подробным рассказом. Новости у светлых распространяются на удивление быстро.

До дома добралась меньше чем за пять минут, как и ожидала, не успела войти, мама уже встретила меня в прихожей.

Она подошла и обняла меня.

— Я так рада за тебя! — прошептала она мне в шею. В такие моменты я всегда чувствовала невероятное душевное единение с матерью, казалось, я могу рассказать ей абсолютно все, и она поймет и поможет мне. Обычно так и было. — Папа гордился бы тобой, жаль, он не смог увидеть тебя такой, — мама уже давно не горевала по отцу, которого я совсем не знала, он умер, когда я была младенцем. Слова матери были скорее полны светлой грусти с легким налетом меланхолии.

— Мне и твоей радости вполне достаточно, — я улыбнулась, но мама все равно заметила подвох в моей интонации.

Вслед за ней я прошла на кухню, выложила оставшуюся часть суфле.

За чашкой чая мама все же поинтересовалась.

— Что тебя беспокоит?