Книга Парадокс страха. Как одержимость безопасностью мешает нам жить - Фрэнк Фаранда

Когда страха недостаточно

Я не отношусь к людям, легко цитирующим поэзию или прозу, но несколько фраз из романа «Информация» Мартина Эмиса мне запомнились. Рассказчик описывает, как главное действующее лицо, Ричард, встает утром с постели. Вскоре нам предстоит узнать об эмоциональном неблагополучии Ричарда.

Вот описание его пробуждения в тот день: «Как обычно, он проснулся в шесть. Ему не нужен был будильник, звучащий как сигнал тревоги. Он и так был глубоко встревожен»[33].

Однажды утром я вспомнил эти фразы – и задумался почему. Над чем работает мой ум? Есть ли здесь откровение для меня – или лишь для моей книги? Помню, как я впервые прочел эти слова, мимоходом усмехнувшись их точности, – отличный вышел бы вопрос для кроссворда. Что-то, однако, было в них, помимо авторского мастерства. Что-то важное о различии состояний «быть встревоженным» и «бояться».

Бояться – это нечто большее, чем испытывать эмоцию страха. В свою очередь, страх может делать с нами очень многое. Он может заставить нас сосредоточиться, сохранять неподвижность, опрометью бежать, сражаться за свою жизнь или просто несколько отстраниться от жизни. Эти защитные реакции называются тенденциями к действию, и каждая эмоция имеет уникальный набор этих тенденций[34]. Прежде всего, однако, мы должны осознать, что активация эмоции, именуемой страхом, включая эти формы защитного поведения, эффективна лишь настолько, насколько эффективна система, распознающая и интерпретирующая уникальные именно для нас опасности.

Проще говоря, системы безопасности у животных основываются на способности обнаруживать угрозу и активизировать защитное поведение. Каждый биологический вид выработал уникальные возможности обнаружения и реагирования на опасность, а также внутренние страхи, подготавливающие систему к тому, что могло бы быть опасным. Примером может служить осьминог ходящий. Возможно, вы удивитесь, узнав, что у самцов этого вида одно щупальце значительно длиннее остальных. Оказывается, это щупальце – эквивалент пениса, которым осьминог проникает в самку, чтобы перенести свою сперму. Оно длинное, потому что у самок есть неприятная привычка душить, а затем съедать самца по окончании оплодотворения. Удлиненное щупальце дает самцу небольшое преимущество для спасения от любовных объятий.

Очевидно, каннибальская стратегия оказалась успешной для выживания вида в целом. Адаптация, обеспечившая самцу возможность бегства благодаря длинному щупальцу, парадоксальным образом способствовала улучшению репродуктивной функции осьминогов и их баланса с экосистемой. Действительно, хотя самке выгодно дополнительное питание, необходимое для формирования яиц, скорее всего, вид не выиграл бы, если бы каждого самца ловили и съедали после каждого оплодотворения. Самцы приходят в мир подготовленными к тому, чтобы остерегаться самки во время спаривания; удлинение щупальца наряду с внутренней настороженностью, видимо, дают самцам достаточную фору.

Внутренние страхи и физиологические приспособительные механизмы развиваются у животных на протяжении миллионов лет. Эти страхи, пожалуй, важнейший элемент обеспечения безопасности животного. Они соответствуют ожидаемым опасностям и снижают зависимость от превратностей обучения на собственном опыте. Намного проще приходить в мир, уже зная, что для тебя опасно, чем вынужденно экспериментировать или ждать, когда тебя научат.

Другой уникальный пример видоспецифического распознавания угроз демонстрируют крысы. Мы привыкли считать, что крысы и мыши появляются на свет с врожденной боязнью кошек. В действительности крысы и мыши от рождения боятся лишь запаха кошек. Если показать кошку детенышу крысы, не знающему, как выглядит кошка, у него не будет реакции страха. Стоит, однако, положить в клетку с той же самой новорожденной крысой ткань, пропитанную кошачьим запахом, как у нее активизируется врожденная реакция страха, и она попытается убраться подальше от источника запаха[35].

Этот адаптационный механизм кажется странным, но он очень разумен. Врожденный страх кошачьего запаха не позволит крысе или мыши прийти туда или оставаться там, куда в последнее время зачастила кошка. Избегание кошачьей территории больше способствует выживанию, чем врожденный страх внешнего вида кошки. Как мы знаем, бегущая маленькая мышка чрезвычайно привлекает кошек, и достаточно одной случайной встречи, чтобы стало слишком поздно. Между крысами и кошками очень мало места для экспериментов с безопасностью.

Как уже упоминалось, у большинства млекопитающих безопасность обеспечивается комплексным нейронным и поведенческим опытом, который позволяет воспринимать угрозы и инициировать защитное поведение[36]. Первый шаг этого процесса поддержания безопасности – восприятие опасности.

В мозг постоянно поступает информация, и в случае ощущения какой-либо угрозы происходит активация страха. Эта формула безопасности схожа с алгоритмами, управляющими системами безопасности дома или бизнеса. Обычно мы осознаем действие этих систем, лишь услышав звук тревожной сигнализации. Однако за каждой сигнализацией стоит система, постоянно сканирующая окружение в поисках определенных изменений, которые можно расценить как заслуживающие реакции тревоги. Эффективность любой системы безопасности зависит от точности и безотказности этой системы мониторинга. Например, при мониторинге угрозы возгорания мы должны быть уверены, что наша система знает, что нужно искать, и достаточно чувствительна, чтобы вовремя запустить реакцию в виде сигнала тревоги.

Что касается безопасности человека, наш мозг способен различать разные виды угроз и инициировать уникальные реакции соответственно каждой воспринимаемой угрозе. Например, при виде того, как ваш ребенок выбегает на проезжую часть, у вас включается одна реакция страха, а если вы окажетесь ночью в одиночестве на незнакомой темной улице – другая. Одна и та же эмоция, страх, может вызывать разные реакции системы безопасности[37]. Даже реакция страха, заставляющая замереть, одно из главных средств обеспечения безопасности, имеет тонкие различия, зависящие от обстоятельств. Включенное замирание (attentional freeze) призвано создать предельно резкий фокус на далекой угрозе, а прячущееся замирание (hiding freeze) позволяет нервной системе успокоиться и подготовиться к дальнейшему бегству. В этот ряд явлений можно включить и реакцию «покорности» в форме тонической неподвижности (рассмотренной в предыдущей главе), при которой наш мозг способен непроизвольно отключать всю нервную систему, чтобы выжить.