Книга Самый длинный век - Сергей Калашников

На меня и Кита, что не отходит ни на шаг, особого внимания никто не обращает. Я – совсем кроха, а братец мой несколько раз удостаивался грозных окриков – видимо его уже способны воспринимать всерьёз. Ну да, взрослеют в этом мире раньше, чем в нашем. Но, всё-таки, он пока действительно мал даже по здешним меркам. Хотя, лично я пошел бы с ним не только в разведку, но даже в длительное путешествие. Он умеет решительно всё… насколько я могу об этом судить. Во всяком случае пока возможности убедиться в обратном у меня просто не было. А уж Нут… но его бы точно наладили подальше от гончарни. Таких ребят здесь могут и не признать за совсем уж полноценных членов общества, но и недееспособными полагать не станут.

Словом, побродил я по стойбищу, поглядел на то, как мальчишки играют в камушки – не так, как в наше время. Они их раскалывают всякими хитрыми способами, а потом острыми кромками скоблят палки. Наверняка утверждать не решусь, но показалось, что пытаются делать луки.

Кстати! Что-то я до сих пор нигде не примечал такого рода оружия. Копья встречаются как у мужчин, так и у женщин, дубинки на любой вкус, топоры изредка примечаю. Мальчишки вообще поголовно таскают при себе заострённые с одного конца палки. А луков или стрел не видывал. Хотя, я в этих краях не так давно, а из своего селения, считай, впервые выбрался.

Так или иначе, но вернулся я обратно к тому месту, где идёт толковище. Папенька мой и дядя Тын по-прежнему вслух мечтают о горшках, на которые, как я понял, рассчитывают в обмен на щедрые дары. А отвечают им уже не рассказами про охоту, а объясняют, что злые люди придут и всех больно побьют.

Я почему так коряво объясняю? Так в меру собственного понимания. Дело в том, что темы, подобные сегодняшней, дома при мне ни разу не обсуждались, так что и слов незнакомых слышно много, и речевые обороты непонятны. Я даже в толк не возьму, идет ли речь о том, что хозяева позовут злых людей, чтобы те поколотили назойливых гостей, выпрашивающих горшки, или жалуются, что эти гырхи как раз хозяев и выпорют, коли, когда придут, не найдут для себя должного количества керамической посуды.

Опять же эти гырхи, это что, название племени? Или общее определение грабителей? Одно понятно – связываться с ними опасаются, потому что больно. Словом, фига нам с маслом, а не новая посуда. А за подарки – спасибо. А ещё я вижу, что дядька Тын ужасно хочет ругаться и говорить обидные слова в адрес принимающей стороны, но родитель мой его просто за руку удерживает от подобного невежества, хотя сам вот-вот закипит.

– Ыр, я хочу к Ыре, – это я сказал.

– Тын, я хочу к Тыне, – эхом повторил высказанное положение Кит. Он сегодня весь день ходил за мной по пятам и сейчас стоит прямо за спиной.

А батюшка мой просто потянул своего старшего брата к лодке. Прозвучали слова прощания, в ответ послышались доброжелательные напутствия. Заботливые руки гостеприимных хозяев помогли стащить на воду тяжеленную долблёнку. Визит завершён полным провалом торговой миссии. Хотя, пара новых кривобоких горшочков стоит между нами с Китом. Неказистых каких-то. Те, что раньше встречались в нашем стойбище, казались мне куда как глаже, и на щелчок отзывались звонче.

Я даже добыл из поклажи тот, в котором мы готовили себе завтраки и ужины в дороге, и сравнил их. Всё верно. Нам отдали весьма некачественные изделия. Возможно, это отбраковка, не прошедшая финишного контроля.

Мужчины, между тем, злобно налегали на вёсла, давая выход клокотавшему в них гневу. Дядя Тын, когда я попытался его расспросить о непонятных мне обстоятельствах, только рычал в ответ поначалу. Потом речь его сделалась членораздельной, но содержала большое количество непонятных слов, применяемых как в превосходной, так и в сравнительной формах. Судя по всему, он отчаянно ругался. А потом обмяк, улыбнулся и выдал полную неожиданность:

– Знаешь, Ыр, правильно Быга, не пустила нашего брата в эту поездку. А то бы он обязательно подрался, и нам бы намяли бока.

Как Вы думаете, какой вывод я сделал из услышанного? "Люди не убивают людей", – вот какой. То есть – подраться могут, но до применения оружия при этом не доходят. Но с другой стороны, откуда тогда такой страх перед гырхами? Да и, признаться, разницу между побьют и убьют я, вероятно, заподозрил слишком поспешно. То есть я не уверен, что понятие "лишить жизни" мои нынешние современники чётко отличают от понятия "нанести удар".

– Ыр! Кто такие гырхи? – на то и отец, чтобы объяснить ребёнку то, что ему непонятно.

Папенька крепко призадумался. Видимо, я коснулся некого фундаментального понятия, такого, которое невозможно растолковать другими словами.

Он так долго размышлял, что я решил прийти на помощь.

– Среди гырхов есть мужчины и женщины?

– Да, – Вы бы видели, как этот юнец обрадовался подсказке.

– А камнями и палками они пользуются?

– Да.

– А разговаривают?

– Да.

По всему получается, что люди. А то у меня закралось сомнение – уж больно особенной мимикой сопровождалось произнесение этого слова. Думал, уж не чудо-юдо какое, к нашему времени вымершее.

Почему я не спросил прямо? Так не знаю я подходящего слова. "Соседи" – знаю. "Женщина" или "охотник" – знаю. А такие понятия как "мужчина" или "человек" надёжно выделить не могу. Скажем, селение, где мы побывали, имеет название, которое совпадает со словом "горшок" – "Горшковка", если литературно перевести на русский. А вот для обозначения её обитателей собирательного термина нет, кроме "соседи", естественно. Или по именам нужно называть.

Тем временем мой папа отвлёкся от объяснения, кто такие гырхи, и обратился к Тыну:

– Если бы не умер Пык, всё было бы в порядке. Он бы и с гырхами договорился, и горшки у него получались хорошие.

Мужчины вздохнули, и навалились на вёсла уже не со злобы, а разумно рассчитывая силы. Пока шел разговор, папа прекратил грести, потому что мы с дядей Тыном были у него за спиной. Теперь же продолжать расспросы стало неудобно – заняты люди.

* * *

К месту прошлого ночлега мы подгребли уже в сумерках. Тут удобный берег, готовый навес, наскоро сооруженный ещё на пути туда, да и дровишки мы не все израсходовали. Так что затеплили огонёк и, скорее, кашеварить. Уж больно ерундовые харчи у горшечников. Ну и то обстоятельство, что выбранный для привала островок невелик, это тоже прекрасно. Шанс, что на нас нападут, ничтожен.

Пока варилась каша с хорошей добавкой вяленой рыбы, я продолжил расспросы.

– Зачем гырхам горшки?

– Не знаю, – честно признался папа.

– Посуда всем нужна, – не согласился с ним дядя Тын. – Гырхам – тоже. Но, если она часто трескается, то они сердятся, приходят к соседям и требуют новой. И дерутся, потому что кроме как постоянно бегать за новым горшком, у них есть и другие дела.

– То есть, оттого, что умер Пык, стало плохо и гырхам, и соседям, и нам? – подвёл я логическую черту.