Книга Ослепленные страстью - Бертрис Смолл

— Так приказал Повелитель, миледи, — пояснил Джон. — Пожалуйста, выпейте.

Люсинда пригубила ликер, благоухающий спелой земляникой. Восхитительный вкус!

Она осушила рюмку, пока Джон мыл ей плечи и шею. Когда его руки скользнули по ее груди, Люсинда удивилась тому, что не испытывает ни малейшего стыда. Да и Джона, казалось, ничуть не волнует, что губка касается пухлых холмиков и начинающих твердеть сосков. Он даже улыбнулся, когда они гордо восстали. Потом настала очередь более интимных мест. Люсинда застыла, но ничего так и не произошло.

— Пожалуйста, встаньте, — попросил он, и, когда она послушалась, губка прошлась по упругим лунам ее ягодиц, проникла между ними легкими круговыми движениями.

Люсинда почувствовала, как горит лицо. И не только лицо, но и все тело. Струйки воды стекали по коже, невыразимо возбуждая ее. Она попыталась сосредоточиться на чем-то еще, но заметила только, что у всех трех лакеев заметно вздулся перед синих атласных панталон.

Джон вынес ее из ванны, и двое молодых людей немедленно пустили в ход нагретые полотенца. Чтобы прекратить эти ласки, более похожие на пытки, Люсинда попыталась вытереться сама.

— Но, миледи, — мягко увещевал Джон, — вы не должны мешать нам. Мы не смеем ослушаться Повелителя, иначе потеряем место, а, говоря откровенно, где найдешь еще столь приятную должность? Пожалуйста, позвольте Дику и Мартину закончить.

Люсинда опустила руки, и лакеи вновь принялись ее вытирать, а выполнив свои обязанности, отнесли ее на постель и уложили.

— Где мои вещи? — спросила она Джона. — Мне нужна ночная сорочка.

— Повелитель запретил давать вам одежду, миледи, но, следуя его указаниям, мы скоро вас согреем.

Он расстегнул ширинку и высвободил свое достоинство. Остальные последовали его примеру.

— Не думаю… — нервно пробормотала Люсинда.

— Но вы и не должны ничего думать, миледи, — перебил Джон. — Вам нужно только наслаждаться.

Люсинда впервые взглянула на него как на мужчину. Довольно приятный, правда, среднего роста, но коренастый и мускулистый.

— До сегодняшнего вечера, — пожаловалась она, — я знала лишь одного мужчину.

— Как и должно быть, миледи, но теперь вы на попечении Повелителя. В его отсутствие мы дадим вам урок угождения. Вы научитесь как получать, так и давать удовольствие. Как думаете, миледи, ваш муж был хорошим любовником? Даже добродетельные женщины должны чувствовать это.

— Он был нежен и добр, — не задумываясь ответила Люсинда. — Думаю, со временем я полюбила бы его.

— Но особенно страстным его не назовешь, верно? — догадался Джон. — Здесь, в доме Повелителя, мы научим вас страсти, и вы сможете пленить и покорить будущего мужа своим искусством. Вам это наверняка понравится, миледи.

— Скорее всего, — согласилась Люсинда, — хотя те трое болванов, которые заманили меня сюда, вряд ли воспользуются моими знаниями.

Она вдруг заметила, что, пока говорила с Джоном, остальные двое легли по обеим сторонам и играют с ее грудями. Взгляды ее и Джона встретились, и он улыбнулся.

— Разве вам неприятно, миледи? — спросил он, поглаживая ее бедро. Люсинда на мгновение прикрыла глаза. Действительно, ощущение было невыразимо приятным. Она слегка потянулась и блаженно замурлыкала, чьи-то губы впились в ее сосок.

— М-м… — пробормотала она, когда второй сосок удостоился той же ласки. Ее груди сосали одновременно! Как восхитительно! До этого она не испытывала ничего подобного!

Сильные пальцы мяли ее тело, зубы и языки терзали чувствительную плоть. Джон гладил кустик темных завитков. Люсинда невольно развела ноги, когда он сжал мягкий треугольник.

— У вас такой пухленький холмик! — выдохнул он. — Я люблю женщин с таким сладким лоном.

Он приоткрыл складки ее нижних губ и стал играть с твердой горошинкой.

— Вам нравится, миледи?

— Да, — чуть улыбнулась Люсинда.

— Вы заметно повлажнели, — сообщил он, все быстрее работая пальцами, потирая, надавливая, проникая глубже в ее любовные ножны.

Дверь в спальню отворилась, и вошел Повелитель. Улыбнувшись сладострастной сцене, он немедленно стал скидывать одежду.

— Ну что, жадюги, можете оставить в покое груди леди и помочь мне снять сапоги? — обратился он к Дику и Мартину.

Разочарованные, парни тем не менее резво спрыгнули с кровати и бросились к хозяину. Потом он жестом отпустил их, и оба, помахав на прощание Люсинде, покинули комнату. Повелитель присоединился к лежащим и потребовал:

— Ну же, Люсинда, поиграй с моим «петушком», будь хорошей девочкой.

— Ты не сказал «пожалуйста», — поддразнила она. — О-о, Джон, продолжай, ты прекрасно справляешься!

Глаза в прорезях маски чуть сузились.

— Вижу, Люсинда, ты плохо усвоила урок покорности. Джон, переверни ее поперек постели, так, чтобы голова лежала на краю. После ты знаешь, что делать.

— Да, милорд, — кивнул лакей, выполняя приказ, хотя Люсинда принялась протестовать. Не слушая возражений, он взгромоздился на нее и бесцеремонно врезался в любовное гнездышко.

— Повелитель считает, что вы нуждаетесь в хорошей скачке, миледи, и я счастлив угодить ему и вам, — ухмыльнулся он.

Люсинда вскрикнула, но тут же задохнулась, когда Повелитель вложил ей в открытый рот свое мощное копье.

— Ты справишься с обоими, сокровище мое, — уверенно сказал он, — и сумеешь возбудить меня любым способом. — И, поймав ее руки, пытавшиеся оттолкнуть его, прикрикнул: — Соси, Люсинда! Соси, или я накажу тебя.

Голова ее шла кругом от мириадов новых ощущений. Лежавший на ней мужчина яростно вонзался в нее. Мужской орган во рту, сначала относительно мягкий и вялый, угрожающе набухал и увеличивался в размерах при каждом движении ее губ. Сначала она немного давилась, пытаясь принять в горло огромное орудие, потому что хотя они с Робертом часто говорили о таком способе, все же не удосужились попробовать его на деле. Она попыталась расслабиться, и в самом деле, ее горло раскрылось настолько, что его плоть вошла целиком.

— Ах-х, Боже! — вскричал Повелитель, искренне пораженный ее податливостью. Именно податливостью, не покорностью, потому что она наслаждалась не меньше, чем он.

Джон громко вскрикнул, излился в нее и почти немедленно откатился, тяжело дыша.

— Отпусти меня, — резко скомандовал Повелитель. Люсинда открыла рот и ужасно удивилась величине его вздыбленной плоти. Она почти поглотила его и все же была уверена, что смогла бы принять и большее копье.

— Ох! — вздохнула она, когда он сначала оседлал ее, а потом погрузился на всю длину и со стоном сделал первый выпад. — Не смей кончать, дьявол ты этакий, пока я не наслажусь тобой.

И она снова удивила Повелителя, притянув к себе его голову и поцеловав. Ее губы были ароматными, язык — сладким, как мед. Он ощущал свой собственный вкус, и это возбуждало его еще больше.