Книга Защита вздорного свидетеля - Анатолий Галкин

Миша бегал по «Аркадии», приставал к каждому встречному и рвал на себе волосы. Он почти рыдал, вспоминая красавицу из Полтавы. Он ругал себя за то, что они накануне повздорили, и он не был с ней в последние часы.

Это должны были запомнить все! И, когда бандиты начнут искать того, кто прятался за диваном, то получится, что там был кто угодно, но не он…

Пусть ищут!

А еще Шустриков сообщал всем, что не останется в этом вертепе, где людей режут прямо в кабинете директора. Он, якобы, немедленно едет в Москву. И не самолетом или поездом, а на машине случайного знакомого по какой-то секретной дороге.

Пусть бандиты ищут приятеля, его машину и странную дорогу!

Потом пусть ловят его в Москве! А он будет жить почти рядом – в Хосте, в маленьком домике Жанны Айвазян.

Эту женщину Миша вспоминал с нежностью и восторгом. Ей сейчас под пятьдесят, а тогда она была молодая одинокая красавица…

Точно! В тот август ей было всего тридцать шесть лет.

В тот год Миша только окончил школу и сразу поступил в институт… До первого сентября оставались три недели, и счастливые родители решили порадовать будущего студента.

Владимир Петрович Шустриков к этому времени уже был бизнесменом средней руки. Он выделил сыночку десять тысяч баксов и отправил его в Сочи.

Предполагалось, что Миша снимет номер в хорошей гостинице у моря. Но в зале прилета аэропорта всё сразу пошло наперекосяк.

Знойная женщина Жанна Айвазян пыталась найти пару курортников, готовых снять часть ее домика в Хосте… Михаил остановился рядом и смотрел на армянку, как зачарованный.

Через пять минут он понял ситуацию и согласился снять сразу обе комнатки, которые сдавала Жанна. При этом он предложил заплатить в три раза больше!

У хозяйки был отдельный вход, но через кухню две половины дома соединялись.

Юный Шустриков еще не имел в любовных делах практического опыта. С одноклассницами у него, конечно, были шутливые объятья и театральные поцелуи.

Но тут совсем другое дело! Тут взрослая женщина, которая ждала от него совсем других нежностей. А он только со страстью смотрел на жгучую брюнетку Жанну, вздыхал и облизывался.

А она уже на второй лень пригласила его к себе, усадила на диван и стала рассказывать, гладя его по голове, как ребенка. Она говорила о своих двух мужьях, о знакомстве с ними, о причинах развода.

На третий день они уже сидели обнявшись, а Жанна общалась с Мишей, как с сокровенной подружкой. Она говорила о своих девичьих мечтах, о первой брачной ночи, о неумелых мужьях, которые делали всё не так, как ей хотелось.

В какой-то момент Михаил настолько расхрабрился и возбудился, что повалил женщину на диван и стал целовать везде, где только можно.

Жанна не возражала и не сопротивлялась. Она только прошептала: «Выключи свет, дорогой. Соседи могут увидеть»…

Он побежал к выключателю, а она за эти секунды успела освободиться от части одежды…

Следующие две недели были раем для Михаила. Он не видел пальм, моря, ресторанов… Самым важным для него была Жанна – ее улыбка, ее глаза и все ее прелести…

Улетая из Сочи, Шустриков даже заплакал, прощаясь со своей ненаглядной, со своей любимой, со своей первой женщиной.

Потом он часто приезжал в Сочи с молоденькими подружками из Москвы. Но каждый раз ездил в Хосту. Он обязательно выбирал несколько дней для свиданий со стареющей Жанной Айвазян.

Стареющей?.. Ей неделю назад исполнилось всего сорок восемь!

Шустриков уезжал из «Аркадии» с помпой! Он загрузил свои сумки, потом подогнал такси к административному корпусу и демонстративно бросил букет роз под разбитое окно Шмакова.

Первое такси Миша бросил на Курортном проспекте, доехав до Зимнего театра.

На втором такси он сделал несколько кругов по городу, выбирая пустынные улицы… Хвоста не было!

Третье такси он сменил у парка «Ривьера». На нем Миша и поехал в Хосту.

Жанна встретила его влюбленным и слегка смущенным взглядом.

– Почему не позвонил? Все комнаты сейчас заняты… Давай сделаем так, Миша! Эту ночь спишь в моей комнате, а завтра я отвезу тебя на край поселка. Там у подруги пустует мансарда.

– Я не понял, Жанна! Меня поселяешь в свою комнату, а ты где?

– И я там!.. В одной кровати спать будем. Тесно, но как-нибудь переночуем!.. Или ты не хочешь?

– Еще как хочу!.. Я с тобой, Жанна, хоть куда!

– Вот и хорошо!.. А в смежной комнате будет спать Володя.

– Я не понял, Жанна! Это кто еще такой?

– Вова – это мальчик. Я назвала его в честь твоего отца.

– Почему?

– А потому, что это твой сын. Ему сейчас девять лет… Что с тобой, Миша?

* * *

Фирсов страдал!.. Вчера ночью, задерживая Шмакова в его кабинете, он был уверен, что честно выполняет свой долг.

Но прошли почти сутки, майор стал сомневаться во всем…

Они были знакомы не первый год!.. Всё говорило о том, что не тот человек Артур Шмаков, чтоб девушек колоть. Это интеллигент и романтик…

А как нежно он поет под гитару песни Визбора, Окуджавы, Никитина. Майора всегда прошибала слеза, когда он слышал про солнышко лесное, про виноградную косточку или про ёжика с дыркой в боку…

Нет! Такой человек не может убить. Тем более – вульгарной заточкой.

Артур из тех мужиков, которые никогда не поднимут руку на женщину!

Понятно, что все улики есть!

Понятно, что полковник Сироткин будет торопить со сдачей дела в суд.

Понятно, что, если не убивал Шмаков, то значит, убил кто-то другой… Кто он? Ищи-свищи!

Майор ждал на допрос одного из главных свидетелей. Эту убитую девушку привел в «Аркадию» некто Шустриков – тридцатилетний лоботряс из Москвы. Прожигатель жизни. Сынок богатенького родителя…

Некоторые свидетели намекали, что этот «прожигатель» находился с убитой в интимных отношениях… Горничная прямо сказала, что накануне видела эту парочку в одной постели…

Шустриков – важнейший свидетель!.. Но он опаздывал уже на полчаса…

Майор снял трубку и позвонил в «Аркадию».

Ответила секретарь пансионата Карина Погосян. Это была молоденькая девушка со звонким голосом, с двумя черными косами и игривыми глазами.

Фирсов знал, что он не совсем к ней равнодушен… Не в смысле любви или серьезного романа, а просто так! Она его каждый раз волновала настолько, что он смущался и не мог смотреть на нее.

Майор боялся, что все вокруг неправильно поймут его намерения в отношении Карины. Все могут смеяться, ехидничать и намекать про всякое такое… Женатый солидный мужчина, а ведет себя, как мальчишка.