Книга Книга Дины - Хербьерг Вассму

Что толку тосковать по Ертрюд? Нельзя тосковать по тому, кто ушел отсюда по твоей же вине.

Никто не говорил Дине, что это она привела в действие устройство на чане. Но все это знали. В том числе и ленсман. Он сидел в курительной комнате, словно сошел с одного из старинных портретов, что висели в доме. Большой, грузный, насупленный. Лицо у него было непроницаемое. Он не разговаривал с Диной. Не видел ее.

Дину поселили у одного из арендаторов по соседству. Усадьба называлась Хелле. Детей у арендатора было много, зато всего остального не хватало. Там были рады принять ребенка, за которого платили деньги.

А ленсман платил щедро. Деньгами, мукой, освобождением от некоторых повинностей.

Надеялись, что там Дина снова научится говорить. Что ей пойдет на пользу общество других детей. А главное, она не будет каждый Божий день напоминать ленсману о страшном конце бедной Ертрюд.

Обитатели Хелле один за другим пытались сблизиться с Диной. Но она жила в чужом мире.

Она относилась к ним как к березам перед домом или как к овцам, что паслись поблизости. Они были всего лишь частицей окружавшей ее невеселой природы. Не больше.

В конце концов от Дины все отступились и занялись своими делами. Она вошла в их будни как домашнее животное, которое требовало определенного ухода, а во всем остальном предоставлено самому себе.

Дина не стремилась сблизиться с ними и пресекала любую попытку подружиться с ней. Если к ней обращались, она не отвечала.

Когда ей исполнилось десять, пастор имел беседу с ленсманом. Он призвал ленсмана забрать дочь домой, дабы она жила в условиях, подобающих ее положению. Ей следует дать приличное воспитание, она должна приобрести необходимые навыки — так считал пастор.

Ленсман опустил голову и буркнул, что уже думал об этом.

И Дину, опять же на санях, привезли обратно домой. По-прежнему немую, но немного округлившуюся. Одета она была чисто и аккуратно.

К Дине пригласили домашнего учителя. Звали его господин Лорк, о кончине Ертрюд он не знал ничего.

Господин Лорк прервал занятия музыкой в Христиании, чтобы навестить на севере своего умиравшего отца. Когда же отец умер, денег на возвращение в столицу у господина Лорка не осталось.

Он учил Дину считать и писать.

Учебником Дине служила Библия с витиеватыми буквами, которая принадлежала Ертрюд. Палец Дины скользил по строчкам, словно крысолов, увлекающий за собой буквы.

Господин Лорк привез с собой старую виолончель, завернутую в потертый плед. Надежные руки вынесли виолончель на берег, словно большого ребенка.

Господин Лорк тут же настроил виолончель и сыграл без нот несколько простых псалмов.

Дома были одни служанки. Потом они рассказывали всем, кто был готов слушать, подробности этой сцены.

Не успел господин Лорк заиграть, как глаза у Дины закатились, и всем показалось, что она вот-вот упадет без чувств. По лицу потекли слезы, она с такой силой тянула себя за пальцы, что суставы хрустели в такт музыке.

Когда Лорк заметил, как музыка действует на девочку, он испугался и перестал играть.

И тут произошло чудо.

— Еще! Играй еще! — крикнула Дина.

Слова вернулись в ее действительность. Дина могла произносить их. Они слушались ее. Она вернулась в действительность!

Господин Лорк научил Дину азам игры. Поначалу пальцы у нее были слишком малы. Но она быстро росла. Вскоре она овладела виолончелью уже настолько, что господин Лорк осмелился предложить ленсману приобрести для дочери виолончель.

— А зачем, скажите, девочке виолончель? Пусть лучше учится вышивать!

Домашний учитель, с виду тщедушный и робкий, но в душе непреклонный как скала, скромно объяснил, что не может научить Дину вышивать. Но зато он может научить ее играть на виолончели.

Так в доме появилась виолончель, стоившая ленсману немало талеров.

Ленсман велел поставить виолончель в гостиной, ему хотелось, чтобы все гости в восторге всплескивали руками и восхищались редким инструментом.

Но Дина была настроена иначе. Виолончель будет стоять у нее в комнате на втором этаже! Первые дни она упрямо относила виолончель к себе, если по распоряжению ленсмана виолончель ставили в гостиной.

Через несколько дней ленсман устал от этой борьбы. И между отцом и дочерью был заключен безмолвный уговор. Если к ленсману приезжали высокопоставленные гости, виолончель приносили в гостиную. Дину извлекали из конюшни, мыли, надевали на нее широкую юбку, лиф, и она должна была играть псалмы.

Господин Лорк сидел как на иголках и крутил усы. Где ему было знать, что он единственный из присутствовавших, сколько бы их ни было, в состоянии уловить небольшие погрешности в игре Дины.

Дина быстро почувствовала, что их с господином Лорком объединяет нечто общее, — они считали себя ответственными за недостатки друг друга. Со временем это стало для нее утешением.

Когда на склоненную голову господина Лорка обрушивался гнев ленсмана за то, что Дина после трех лет занятий не может бегло прочесть ничего, кроме Библии Ертрюд, Дина открывала дверь своей комнаты, ставила виолончель между ногами и играла любимые псалмы ленсмана. Это действовало безотказно.

Считать же она научилась так быстро, что приводила в замешательство приказчика в лавке, сосчитав в уме раньше, чем он успевал записать цифры. Но за это ее никто не хвалил. Кроме господина Лорка.

Всякий раз когда Дина читала ленсману вслух катехизис, ему казалось, что она обвиняет его в недобросовестном исполнении служебных обязанностей.

Слова, которые Дина не могла прочесть, она придумывала на ходу — текст порой менялся до неузнаваемости, зато становился куда более выразительным.

Служанки и работники кусали губы, не смея взглянуть друг на друга, чтобы не разразиться безудержным хохотом.

А ее способность к цифрам! Ведь это же противоестественно для девочки! Будь у нее младший брат, вот кому бы пристало учить цифры, ворчал ленсман дрогнувшим голосом. И, пошатываясь, покидал комнату. Все знали, что жена ленсмана была беременна, когда обварилась щелочью.

Это был единственный и косвенный упрек, который Дина слышала от отца.

В Фагернессете была старинная фисгармония. Она стояла в гостиной. На ней красовались всякие вазочки и безделушки.

Фисгармония была так плоха, что господин Лорк решительно отказался учить Дину играть на ней. Он осторожно намекнул ленсману, что в доме, который посещает столько важных людей со всех уголков страны и даже из-за границы, необходимо иметь пианино. Оно бы так украсило гостиную!

А главное — оно стояло бы там волей-неволей. И таким образом, ленсман одержал бы верх над Диной, упрямо уносившей виолончель к себе в комнату.