Книга Рыцарь - Олег Говда

– Окстись, Нечай, – не растерялся староста. – Где ты харцызов увидал? Лишку хватил, аль на солнцепеке перегрелся?

Услыхав столь дерзкую отповедь, десятник немного поубавил в тоне, но продолжил, поигрывая кутасами на гарде короткого кавалерийского меча:

– А вот эти два молодца, тогда кто такие? Они не из вашей деревни! И пришли не со стороны замка… Ну, изворачивайся, плут, если сможешь…

Староста подбоченился, собираясь рассмеяться стражнику в лицо, но потом сообразил, что не стоит наживать себе смертельного врага. А десятник, осмеянный перед всем отрядом, легко мог именно в такого превратиться. Поэтому сбавил спесь и ответил степенно, даже чуть заискивающе:

– Совершенно верно, Нечай. Эти добрые люди не из нашего рода. Меньшой – внук мельника Мышаты, а второй – балаганный боец…

Уверенный голос старосты был убедительнее любых слов, но вот так сразу признаться, что засада в очередной раз закончилась неудачей, десятник не мог.

– Угу, – фыркнул насмешливо. – А я – хранитель равновесия…

– Малец и в самом деле с лесной мельницы, десятник… – отозвался кто-то из стражников. – Не раз приходилось его там видеть. Всего, с ног до головы, в муке… Когда с замка зерно на помол возили.

Несколько голосов вразнобой подтвердили слова своего товарища.

– А здоровяка этого тоже видали? – вскинулся Нечай. – Вот и молчите. Слышишь, ты, как тебя там?! Чем народ развлекаешь? Каково твое умение?

– Родители нарекли Игорем, – слегка поклонился я. – Я кулачный боец. Доказать?

– А то!.. – Нечай спрыгнул с коня, в предвкушении потехи оживленно потирая руки. – Не каждый день такое развлечение найдешь. И дорого возьмешь за представление?

– Сколько у нас денег, Лукаш?

– Если выскрести все, то на большую серебряную наберется…

– Слышал, десятник? Вот такой заклад. Мой шеляг против твоего. Кто кого отдыхать уложит, того и серебро. Идет?

– Идет! – хлопнул ладонями Нечай.

– Вот и ладно, вот и славно, – засуетился опупенский староста, довольный, что досадное недоразумение разрешилось более-менее мирно. Все ж, не ровен час, этот скоморох мог и в самом деле оказаться харцызским лазутчиком. А барон скор на расправу. Всей деревне батогов отсчитает и не поморщится. И тем, кому порты снимать, и тем – кому подол заворачивать… Ну, а уж о том, что для провинившейся деревушки оброк бы увеличил, это и к провидцу ходить не надо… – Вечерком и затеем представление. Когда все с поля воротятся. Пусть люди потешатся. А теперь – прошу всех в сад, откушать, чем Создатель благословил.

– Ох, и хитер же ты, господин Броун, – уже не так сурово промолвил десятник. – Норовишь за кусок хлеба бесплатное представление для всего Опупения устроить? Не на того напал… Добавишь бойцам от общества призовой кругляш, смотрите в свое удовольствие, а нет – так нечего рот разевать!

– Создатель с тобой, – вздохнул украдкой староста, который и в самом деле решил воспользоваться случаем. – И в мыслях ничего подобного не было. Конечно, победителю от деревни приз полагается. Вот только денег совсем нет, – сокрушенно развел руками. – Урожай еще в поле, скотинка мясо не нагуляла… Может, едой возьмете?

– Ладно, уговорил, горемыка ты наш, возьмем… – промолвил Нечай так уверенно, будто его противник уже валялся в пыли.

Но ссориться преждевременно нужды не было, поэтому я только скривил губы в снисходительной ухмылке и неторопливо зашагал в сад.

* * *

Детвора разнесла известие о представлении со скоростью, достойной почтовых голубей, и еще задолго до сумерек деревня стала оживать. С полей и огородов в одиночку и целыми семьями потянулись люди. Даже пастухи перегнали стада на ближние пастбища и, оставив скот под присмотром собак, поспешили в деревню. Просторное поселение вдруг оказалось тесным и шумным. А невнятный гомон и гул с каждой минутой все увереннее превращался в стоголосый ор, усиливаемый всеми иными, обычными звуками сельской жизни…

Возбуждение, охватившее опупенцев, передалось и старосте. Доселе чинный и степенный староста постоянно потирал руки и не мог найти себе места. Он то подсаживался ко мне и, посидев немного молча, уходил к расположившимся чуть в сторонке королевским стражникам, но и с ними не решался заговорить.

– Не суетись, Броун, – насмешливо промолвил Нечай, после сытной еды впавший в некое добродушие, когда нервозность старосты стала уж слишком заметна. – Если считаешь, что пора начинать, то так и говори. Нашему поединщику все едино, когда скомороху скулу своротить. Верно, Давила?

Молодой стражник крепкого телосложения и чуть живодерского вида, который его лицу придавала свороченная набок переносица и глубокий шрам на подбородке, лишь невнятно хмыкнул и пожал плечами.

– Нам тоже недосуг у вас засиживаться. Почитай, целую седмицу в замке не были, выслеживая перелетных птиц. Ха-ха-ха… Тем более не с пустыми руками…

– Ты все еще думаешь, что Игорь харцызский лазутчик? – удивился Броун.

– Скажу тебе по секрету, староста, – засмеялся Нечай. – Я, в отличие от тебя, в Академии Оплота не обучался, поэтому думать мне не по чину, а главное – без надобности. Для этого есть барон. Вот доставим скомороха в замок, а там пущай Владивой сам решает: кто харцыз, а кто – нет… Тем более парни и сами в Дубров собирались. А по нынешним временам путешествовать под охраной куда надежнее. Верно, говорю?

– Где ж еще заработать, как не в городе? – пожал плечами я, все больше свыкаясь со своим новым, придуманным Мышатой обличием.

– То-то же, – продолжил убежденный в своей правоте десятник. – Если сейчас достойно сумеешь показать свое умение, то в Дуброве от желающих помериться силой у тебя отбоя не будет. У барона, почитай, три сотни в отряде, да в ремесленной слободе тьма не ученного жизнью молодняка найдется. И каждый второй считает себя непревзойденным силачом и бойцом. Важно лишь достойную награду победителю объявить. Чтоб отсеять скучающих по дармовым развлечениям, но в то же время не отпугнуть не слишком зажиточных. Думаю, если малый дукат на кон поставишь – не прогадаешь.

– Благодарю за совет, десятник… – ответил я вполне искренне. – Так и сделаю. А что, господин Броун, не пора ли и в самом деле начинать? Вечереет…

Так и не осмелившись задать в присутствии Нечая ни мне, ни Лукашу самого важного для себя вопроса, староста махнул рукой и промолвил:

– В самый раз. Жители уже собрались. Будет с чего вам дополнительный приз выделить. Можете начинать и… храни вас Спаситель.

– Да ты чего, Броун? – удивился десятник. – Забыл, что потешные бои запрещают душегубство? Тут не столько сила, как ловкость и умение важны. Да и мы ротозейничать не станем: вмиг бойцов разведем, если забудутся. Давай, иди на площадь, собирай деньги… Мы – следом. И раз уж наш гостеприимный староста так обеспокоился, напоминаю, парни: любые удары, причиняющие увечья, будут считаться нарушением правил и соответственно наказываться! Во-первых, я тут же остановлю поединок и засчитаю победу пострадавшему, а во-вторых, провинившемуся прикажу отвесить полдюжины канчуков! Понятно? Повторять не надо?! Особенно это касается тебя, Давила! Проиграть мастеру не зазорно, но опозорить честь королевского стражника и потерять мои деньги из-за несдержанности – совсем иное… Мне это не понравится…