Книга Его и ее - Элис Фини

Я могла бы убить ее там и тогда.

Но у нее зазвонил телефон.

Она говорила с тем, кто ей позвонил, всю дорогу от платформы до стоянки, так что если бы никто не увидел, кто-то бы услышал.

Я наблюдала за тем, как она садится в свою «Ауди ТТ», машину компании, за которую, по ее мнению, могла заплатить благотворительность наряду с другими вещами — дизайнерским пальто, поездкой в Нью-Йорк и прядями в волосах. Я видела старые выписки со счета, сданные в архив ее бухгалтером. Нашла их в головном офисе — ящик стола даже не был заперт. Она регулярно воровала деньги у благотворительного фонда и тратила их на себя, и было бы преступлением позволить ей заниматься этим и дальше.

Она проехала короткое расстояние от станции до леса, и мне не пришлось идти за ней далеко. Я видела, как она вышла из своей машины и пересела в другую. Там она заложила свои красивые светлые волосы за уши и набросилась на водителя. Это было нечто большее, чем аперитив, — так она подстегнула свой аппетит, прежде чем поднять юбку вверх и опустить нижнее белье вниз для основного действия.

Я заметила, что ей нравится оставаться в одежде, — она отмахивалась от рук, которые пытались помочь ей раздеться. Это не имело значения; самое красивое в ней было по-прежнему на виду: ее ключицы. Я всегда считала ключицы одной из самых эротических частей женского тела, а у нее они были потрясающими. Впадины между плечами и ключицами, где хрупкие кости выступали под белоснежной кожей, были у нее самой изысканной формы. От их вида мне стало больно. Мне также понравились ее туфли, настолько, что я решила взять их себе. Они мне слишком малы, и я не смогу их носить, так что это скорее сувенир.

Я увидела, как изменилось ее лицо, когда в нее вошли. Затем закрыла глаза и стала вслушиваться в звуки, которые производят двое, когда знают, что им не следовало бы трахаться друг с другом, но они не могут остановиться. Как животные в лесу, они удовлетворяли базовую потребность, не думая о последствиях.

Но последствия есть всегда.

Мне понравилось, как потом выглядело лицо женщины: оно блестело от пота, несмотря на холод, бледные щеки порозовели, а идеальный рот открылся и тяжело задышал, точно как у собаки, победившей в шоу. Она достаточно широко разомкнула губы, чтобы взять в рот один маленький предмет.

Но наибольшее наслаждение мне доставил взгляд ее хорошеньких голубых глазок прямо перед тем, как я убила ее. Никогда раньше я не видела на ее лице такого выражения — страха, и оно ей очень шло. Словно она уже знала — сейчас случится что-то очень плохое.

Он

Вторник 07.00

Это очень плохо.

Если кто-то когда-то выяснит — подумают на меня, но я более или менее уверен, что никто не знает о нашей маленькой интрижке. Каждый раз, когда сегодня я бросаю взгляд на лежащее в грязи тело, я думаю о том, что прошлым вечером входил в нее.

Иногда мне казалось, что я наблюдаю за ее действиями по отношению ко мне словно со стороны, как будто наша связь не была настоящей и интерес этой красивой женщины ко мне — нечто слишком хорошее, чтобы быть правдой. В свете случившегося сейчас я понимаю, что так и было. Она села в мою машину, ни слова не говоря, расстегнула молнию и набросилась на меня. После этого позволила мне делать все, что захочу, чем я и воспользовался, получая наслаждение от тихих звуков, которые издавал ее идеальный рот.

Я долгое время представлял себе, что делаю это с ней.

До поры до времени она была мне не по зубам — думаю, в глубине души я знал, что однажды все это закончится, — но с того момента, как несколько месяцев назад начались наши поздние свидания, она позволяла мне делать с ней все. Я не мог взять в толк почему, с ее-то красотой, но через какое-то время перестал размышлять над несоответствием между нами. Она была как наркотик: чем больше я брал от нее, тем больше мне было нужно, чтобы словить кайф.

Когда такая женщина захватывает ваше внимание, она редко отдает его обратно. Она приходила и уходила, как прилив, и я знал, что рано или поздно она меня смоет, но я наслаждался нашими отношениями, пока мог.

От этих отношений мы оба получали то, что хотели, — секс без обязательств. Наша связь ничего не значила и, наверное, поэтому имела место. Никаких ужинов, никаких свиданий, никаких ненужных осложнений. Она сказала мне, что развелась несколько месяцев назад — он ей изменил. Мужчина явно был дурак, впрочем, я тоже — тешил себя мыслью, что я для нее нечто большее, чем средство для поднятия самооценки. Я был не против, осознавая, что значу для нее только это. У нее была репутация плохого человека с хорошей внешностью; обычно красивым людям сходит с рук гораздо больше, чем всем остальным. В основном. Я думал, что если никто не знает, чем мы занимаемся, никто от этого не пострадает. И ошибся.

— Повторяй мое имя, — вот и все, что она произносила во время секса, и я повторял.

Рейчел. Рейчел. Рейчел.

— Вы в порядке, сэр?

На меня пристально смотрит Прийя: наверное, я опять говорил сам с собой. Хуже того: она вроде бы рассматривает царапину на моем лице, которую оставила Рейчел. Никогда не понимал, почему женщины во время секса царапаются, как дикие кошки. Ее ногти всегда выглядели одинаково: длинные, розовые с белыми кончиками, с виду накладные. Я не против отметин на спине — их никто не видит, но прошлым вечером она схватила меня за лицо. Я разглядываю пальцы Рейчел, ногти небрежно подстрижены на скорую руку, и на них написано: ДВУ ЛИЧНАЯ. Затем снова смотрю на Прийю. Моя коллега не сводит глаз с бледного розового шрама на моей щеке, и мне хочется убежать, но я просто отворачиваюсь и бормочу:

— Все в порядке.

Я извиняюсь и какое-то время сижу в машине, делая вид, что звоню, хотя на самом деле пытаюсь согреться и успокоиться. Повернувшись, осматриваю заднее сиденье и еще раз быстро проверяю пол, но никаких видимых признаков того, что Рейчел была здесь, нет, хотя наверняка повсюду отпечатки ее пальцев. Я уже сбился со счета и не знаю, сколько раз и сколькими способами мы занимались любовью в этой машине. Откровенно говоря, она такая же грязная, как и мы сами. Я вымою ее позже, внутри и снаружи, когда представится подходящий момент.

Не знаю, о чем я думал, связываясь с такой женщиной. Я знал, что она — беда, но, возможно, поэтому не мог сказать нет. Наверное, мне было лестно. Всегда было лучше встретиться с Рейчел, чем идти домой — там мне было особо нечего ждать после долгого рабочего дня. Но если бы кто-то обнаружил, я потерял бы все.

Дождь не прекращается. Постоянный стук по ветровому стеклу отзывается в моем мозгу барабанной дробью. Голова болит в основании черепа — такую боль можно унять только никотином. Сейчас убил бы за сигарету, но я бросил курить пару лет назад ради ребенка, не желая навязывать невинному существу предпочтения моей несчастной жизни. Бокал хорошего красного также мог бы снять боль, но я больше не пью перед обедом. Взвешиваю свои возможности и понимаю, что у меня их нет — лучше придерживаться плана.