Книга Просто Он - Элен Блио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он снова целует меня, потом начинает исследовать губами, облизывая, прикусывая… Он ведет себя так, словно абсолютно точно ясно, что я принадлежу ему. Он клеймо на мне поставил! Я его девочка!
Его член во мне все еще тверд как камень. Мне становится немного больно, все-таки он меня долбил и растягивал безжалостно…. И спина затекла, прижимаясь к косяку… Но я боюсь жаловаться. Я боюсь спугнуть свое маленькое счастье…
Его член снова начинает движение. На этот раз очень мягко, плавно. Боль не уходит, но она превращается в наслаждение. Мне так хорошо! Я таю…
— Сладкая….Тебе хорошо?
— М-м-мммм…
Нет сил говорить! Миллион счастливых смайликов! Я обнимаю его, прижимаю крепко-крепко, как только хватает сил. Он мычит и снова тихонько смеется. Потом одной рукой задирает мою тунику до шеи, стаскивает с меня. Его губы тут же на моем соске, он облизывает его, быстро-быстро перебирает языком, касаясь самого кончика…
— Можно?
Ему хочется моего молока?
В этот момент я вспоминаю о своей малышке и о том, что мы не предохранялись, а месячные у меня уже вовсю идут, так что вероятность залететь велика, ибо в «дни когда можно» я не верю…. Я уже залетела в день, когда можно…
Наверное, я дергаюсь, потому, что он сразу замечает смену моего настроения. Я не могу опять остаться с ребенком без отца.
— Что?
Он смотрит на меня, замирая. Его член так глубоко… Конечно, он уже затолкал в меня свою сперму так далеко, что бойцам его сливочной армии достаточно сделать легкий марш бросок, чтобы оплодотворить мою тихую гавань…Я понимаю, что дрожу… Мне очень страшно…
— Что ты, девочка?
Ему удается читать по моим глазам.
— Я чист. У меня никого не было уже очень давно, и я сдавал анализы на прошлой неделе. Если ты беспокоишься о ребенке…
Он замолкает. Я судорожно вздыхаю. Я испугала его, и он сейчас уйдет. Одно дело сладкий секс, и совсем другое — орущий младенец, которого надо кормить, обувать, одевать, учить и любить… Главное — любить, но почему-то часто об этом думаешь в последнюю очередь. Особенно, когда приходиться в первую очередь думать, чем кормить…
— Я не против ребенка.
Он не против! Разумеется! Сразу хочется вытащить из себя его член и уйти в ванную комнату. Помыться. Я чувствую, как влага внутри меня моментально становится густой. Мне уже не хочется секса. Ничего не хочу. Хочу домой… В тот мой старый дом, где я была маминой принцессой, где у меня было все, почти все….
— Что случилось.
— Ничего… Хватит… отпусти меня.
— Женя?
— Пожалуйста…
— Нет. Никогда. Я не отпущу тебя никогда.
Он начинает целовать меня, медленно, очень-очень нежно….Язык поглаживает мои губы, облизывает меня изнутри. Он не двигает членом, просто держит его глубоко-глубоко во мне, но я чувствую его, потому, что он напряжен, он пульсирует…Я стараюсь расслабиться и не могу… Мне так хорошо с ним, но я уже знаю о последствиях. Господи, я эту уже проходила! Я не хочу…. Я всхлипываю…
— Что происходит, сладкая?
— Я не хочу…
— Хочешь… Ты хотела… Так хотела, что вся текла по моему члену…Откройся мне, дай мне себя, пожалуйста…
— Я не могу…
— Можешь, сладкая, можешь!
Я дрожу. Но это не от страсти. Я сейчас разревусь!
— Милая, что?
— Я не хочу ребенка, пожалуйста! Не хочу… не хочу…..
— Почему?
Я начинаю биться у него в руках. Мне надо освободиться, вырваться… Он сжимает меня, держит крепко, но я все равно бьюсь, ударяюсь руками и плечами о стены, об косяк…. Он поднимает меня на руки, снимает с члена, и открывая дверь на кухню несет туда. Опускает на стул, садится на пол передо мной, держит меня за руки…
— Женя, скажи мне что произошло?
— Я сказала.
— Я тебя не понял.
— Не понял? Я не хочу ребенка!
— Почему?
— Потому что мне не нужен еще один ублюдок!
Он отшатывается от меня. И тут я соображаю, что я сказала…
Я реву. Господи, у меня просто истерика… Я луплю себя по губам. Я тварь! Как я могла назвать свою малышку ублюдком?
Я повторила чужие слова… Слова того, кого так долго и сильно любила…. Любила всю жизнь. Слова того, чьей принцессой я была целых 20 лет… Слова моего отца….
Алекс хватает меня за руки. Ему идет это имя, Алекс…
— Успокойся. Тихо… Не будет никаких ублюдков…
— Я… я… Она не ублюдок! Она… лучше всех…
Я заикаюсь, всхлипываю, икаю…
— Конечно, она самая сладкая! Такая же как ты….
— От… откуда, ты… зна… знаешь?
— У тебя миллион её фотографий в сетях. Я против, кстати! Завтра же все уберешь. И вообще, не нужно выставлять так много фото, ладно?
— Д… да…
Мелькает мысль — почему он мне приказывает? И почему я слушаю?
— И если ты сейчас не успокоишься, ты её разбудишь, и у нас будет веселая ночка, помнишь?
— Я не… не… разбужу… я… тихо…
— Молодец… Дать водички?
Почему он такой милый? Ужасно, ужасно милый… Я люблю его. Дура…
В очередной раз влюбилась совсем не в того парня. Нет, он идеален. Только мне никогда его не получить…
— Милая, если ты сейчас не успокоишься, ты её разбудишь, и у нас будет веселая ночка, помнишь?
— Я не… не… разбужу… я… тихо…
— Молодец… Дать водички?
Почему он такой милый? Ужасно, ужасно милый… А я… я ведь уже люблю его. Дура…
В очередной раз влюбилась совсем не в того парня. Нет, он идеален. Только мне никогда его не получить…
Он протягивает стакан воды. Пока я пью, он зачем-то шатает стол…
— Крепкий…
— Да…
— Как ты думаешь, мы его не сломаем?
Он улыбается хитро. Никогда не видела такой улыбки. Он как пират…
— Нет.
— Я тоже так думаю. Надо только убрать с него все эти бутылочки…
— Не надо.
— Почему? Я боюсь, мы их раздавим или уроним…
— Мы не будем заниматься этим на столе.
— Почему?
— Потому. Вообще не будем больше. Никак.
— Совсем никак?
— Совсем.
— Уверена?
