Книга Беременная для Зверя - Эллен Росс

Под ногами раздаётся писк. Цыплёнок. Глотаю слёзы горькие, доставая глупого птенчика, запутавшегося в колючей проволоке.

Вот и я так же — в плену. Вырваться не получается.

Глажу цыплёнка и реву, как дурочка. Спасения и выхода не вижу.

Несколько минут так проходит. Бандит меня не подгоняет — и на том спасибо. Слёзы кончаются, и на меня опустошение накатывает

— Смотрю я на тебя и думаю — везёт же убогим! — раздаётся ехидный голос.

Я резко встаю.

Кристина.

Вот уж точно баба ничего не боится. Висит на заборе, будто в деревне ничего страшного не происходит.

Длинные волосы распущены по плечам. Тугое платье вот-вот лопнет на пышной груди. И пуговиц расстёгнуто больше, чем надо. Она словно на праздник одета и ярко подкрасилась.

— Чего тебе? — отвечаю я.

— А что так невежливо? — ядовито усмехается. — Соболезную. Говорят, дед твой умер. Ну, ничего, он уже старый был. Срок его вышел.

— Не тебе судить, чей срок вышел. Иди, куда шла! — отправляю прочь местную красотку, грозу всех парней.

Красивая она, конечно, яркая. Но падкая на мужчин — и на своих, и на чужих. Деревенские говорят, что Кристина в городе даже ребёнка нагуляла, да потом избавилась. Впрочем, плевать мне на эту хабалку и грубиянку.

— А я и пришла, — улыбается Кристина. — Жаль только, не нашла, кого искала.

О ком она говорит? Сначала недоумеваю. Но потом меня вспышкой озаряет. Она говорит о Звере! Об этом амбале перекачанном, злодее, которого неизвестно как только земля носит!

Кристина, дура совсем, что ли? За счастье большое считает попасться на глаза главе отморозков? Неужели она участи моей завидует?

— Всего хорошего! — прощаюсь с глупой девкой, не желая тратить ни секунды.

Кристина смеряет меня взглядом.

— Не понимаю. Ни кожи у тебя, ни рожи. Чего тебя выбрали постель греть? Не умеешь же ничего, да? — усмехается. — Наскучишь быстро…

Не успеваю ничего ответить. В забор деревянный внезапно нож вонзается. Сталь дрожит, звеня. Воздух колеблется.

Рядом появляется Ризван. Спокойно вынимает нож.

— Долго ходишь, Арина. Разобралась с цыплятами? Иди в дом…

Кавказец толкает меня в спину ладонью. Смотрит на Кристину. Краем глаза замечаю, что та горазда перед любым видным мужчиной улыбки расточать. Держится так, чтобы грудь как можно выгоднее показать. Только Ризван даже не смотрит в сторону девушки. За мной следует. Кажется, он вообще равнодушен к показной женской красоте.

Или просто чересчур хорошо приказы исполняет. Как робот.

Глава 10. Арина

Зверь появляется поздним вечером. Ночью почти.

Я сидела на кухне за столом. Кажется, так и уснула. Сон снился хороший, светлый. Добрый. Так бы и не просыпалась.

Но тяжёлые, резкие шаги дрёму разрывают. На клочки. На молекулы. Безжалостно.

И первое, что я вижу, это лицо жестокого бандита. Глаза тёмные, с леденящим душу выражением.

Я вскакиваю с места. По струнке вытягиваюсь. Мечтаю убраться как можно дальше. Но головорез за локоть меня хватает. Держит. Пальцы словно стальные клещи. Синяки на коже останутся.

— Неужели на месте? — скалится. — Ризван, как она себя вела?

Сердце колотится в бешеном ритме. Кровь шумит так, что уши закладывает.

Сейчас выдаст меня подельник Зверя. Жизни мне больше не видать. Так и умру на месте.

— Проблем не было, — отвечает Ризван.

Немного странно, но он выгораживает меня перед бандитом.

— Говоришь, проблем не было? — хмыкает Зверь. — Если она хорошо себя вела, почему Немец жалуется, что ты двоих порешил?

Зверь дёргает меня на себя. Вжимает в своё тело каменное. Лишает возможности дышать. Жаром обжигает. Разум туманит терпким, мускусным запахом мужчины.

— Говорят, ты удрать хотела…

Наклоняется. Перед глазами не видно ничего, кроме его тёмных, ужасающих глаз. Он взглядом меня вскрывает. Грудную клетку разворачивает. Язык немеет. И не получается ни соврать, ни сказать что-то ещё.

— Не удрать. Деда проведать, — подаёт голос Ризван. — Люди Немца твоё присвоить захотели. Я решил проблему.

— Деда? Какого? — рычит Зверь.

Легонько толкает меня. Но я через всю комнату лечу. К стене. Как пушинке. Затылком ударяюсь. Сжимаюсь в ожидании других действий. Глаза зажмуриваю. Страхом до самых пяток пробирает. К полу прирастаю, как каменная статуя.

— Попов Алексей. Тот, что девочку подобрал много лет назад, — объясняет Ризван. — Лежачий дед. Я тебе говорил.

— Говорил!

Зверь громыхает кулаком по столу. Посуда подпрыгивает, звякая.

— Только почему она огородами к деду рванула, а? Что ты не договариваешь, Ризван?

— Так быстрее. Чем круги мотать. Но я улицей её провёл. Мало ли на каких идиотов наткнуться можно. У людей Немца дисциплина хромает. На обе ноги.

Зверь молчит. Дышит тяжело и часто. Слышу его дыхание, как будто стоит близко от меня.

— Хорошо.

— Деда похоронить надо.

— Ладно, — соглашается Зверь. За стол садится, растирая ладонями лицо.

— Я отдал распоряжение. Местные уже шевелятся по этому вопросу, — докладывает Ризван.

Удивляюсь. Когда успел? Но он много с кем говорил. Значит, не только о преступных делах упоминал. Радует лишь, что дед не будет лежать долго не упокоенным.

— Что с дорогой? — настаёт черёд Ризвана задавать вопросы.

— Колесили по округе. Всё чисто.

— Кто стрелял? — интересуется Ризван, садясь за стол.

Зверь делает то же самое.

Двое мужчин сидят почти плечом к плечу, переговариваясь. Кажется, они очень близки. Друзья?

— Охотнички местные. Участковый и пьяный егерь, — цедит Зверь сквозь зубы.

— Ложная тревога?

— Пятый перестраховался. Но тачки были. Не знаю, чьи, но были.

Я остаюсь на месте. Потом потихоньку двигаюсь в сторону.

Резкий рывок. Зверь дёргает меня к себе на колени. Кладёт лапищу поперёк талии, прижимая к себе. Большая жёсткая ладонь сминает мой живот.

Зверь продолжает говорить. Я для него словно пустое место или домашнее животное. Он бездумно гладит меня по плечам и спине. Трогает волосы, обводит тело грязными линиями.

Зверя это будоражит. Чувствую, как ускоряется его пульс. Дыхание становится чаще. Понимаю, что это его реакция на меня.

На мою близость. Каменная и очень твёрдая реакция. Зверь толкает меня к себе. Его огромный член твёрд, как бревно. Чувствую ягодицами всю его длину. Она опаляет. Заставляет дрожать.