Книга Голоса прошлого - Ната Чернышева

    Огонь охотно взял 'бамбуковые' стебли. Рыжее пламя весело трещало, давая особенное, ни с чем не сравнимое, домашнее тепло. Старая механическая зажигалка с геспиновской 'альфой' на боку. Однажды я упустила её в разлом, на дне которого грохотала река. Пришлось лезть вниз и искать, несколько дней развлекалась. Нашла. Вещица упала не в воду, а застряла в корнях чахлого куста, распластавшегося по скале. Не знаю, что бы я делала без неё на Планете Забвения! Как– то приспособилась бы, конечно, добывать огонь... не трением, конечно же. Психокинетическая паранорма выручила бы, как выручала всегда. Но зажигалка была памятью. Кусочком прежней жизни…

    Лиловая заря догорала за соседним островом. На небе проступали звёзды. Крупные, яркие. Солнце Старой Терры, впрочем, я найти не смогла. Может быть, его отсюда не видно. Зато видно Каньши. Локальное пространство Каньши содержало в себе четыре освоенные, населённые планеты. Валем, Сташ, Адалар и Соппат. Вот именно что 'содержала', в прошедшем времени. Даже и до сих пор, вспоминая о Соппате, не могу удержаться от свирепой радости. Есть во Вселенной высшая справедливость, есть. А сражение за локаль Каньши сейчас преподают в Академии Бета– Геспина как классику пространственного боя.

    Волны тихо шипели, набегая на берег. Потрескивал огонь, поедая сушняк, ветерок холодными пальцами трогал щёки и волосы. Надо было возвращаться. Надо было надиктовать послания дочерям. Но если младшей я примерно знала, что говорить, то для старшей никак не могла найти нужных слов.

    Да, я не связалась с нею сразу же после возвращения. Я тогда просто не знала, что сказать. И сейчас не знаю. Я помнила её ребёнком; сейчас ей тридцать три по метрике Федерации. Нохораи Ламберт– Балина, доктор исторических наук, специалист по древней истории Старой Терры. Седьмая ступень второго телепатического ранга. Это, конечно, не настолько жутко, как у Лиды, седьмая ступень второго. Но...

    Но сыну я вообще никакого послания отправить не смогу. Он его просто не воспримет. Трое детей, все очень разные и у каждого свои судьбы, и никогда нам не собраться вместе.

    Я тщательно потушила костёр и пошла к набережной.

***

Дни шли солнечной чередой, один за другим. По вечерам я зажигала на пляже костёр – ради парусников, они всегда в это время ходили перед моим островом. Отчего– то мне казалось, что им был важен огонь на берегу, и ещё я была уверена, что эти ребята не имеют никакого отношения к инфосфере. Что это просто встретились две неприкаянности, их и моя. Интуиция не подводила меня никогда. Целительская паранорма... Мне её не блокировали, просто сняли ограничительные психокоды. Целитель не вправе убивать пациентов, солдат не вправе жалеть врага. Но в боевом применении моя паранорма всё равно намного слабее пирокинеза, поэтому шаровыми молниями швыряться не получалось. Не особо и надо было, честно скажу. Лучше плазмогана тут всё равно ничего не придумали. Что бы там ни хвастали пирокинетики насчёт могущества своей паранормы, но ещё ни один из них на моей памяти от плазмогана не отказывался.

    Хотя на какие подвиги способен пирокинетик, если его как следует разозлить, я не раз видела.

    Ночью зачем– то вышла в информсеть, на локаль игрового гейта 'Покори Вселенную'. Когда– то игралась взахлёб, да. Все мы играли... Старая добрая игрушка изрядно изменилась. Улучшились графика, тактильные ощущения, ментальный фон. Добавилось опций, прохождений, множество различнейших сценарных вариантов. Но суть игры осталась прежней: начни с нуля и выиграй Вселенную. Неважно, освоишь ли ты её мирным путем, рассылая исследовательские корабли и устанавливая мир– дружбу с иными цивилизациями, или отвоюешь у Чужих, устраивая межзвёздные баталии.

    Мирный путь скучнее военного, но и у него немало поклонников...

    – Вход в систему, – вкрадчиво выговорил голос игрового интерфейса . – Начальные данные?..

    Я медлила.

    Альфа– Геспин.

    Планета Забвения.

    Служба Изысканий.

    Соппат.

    Может, в нас тоже играют, а мы не знаем? И все эти звёзды, и весь этот смысл, и эти войны... 'вход в систему, начальные данные'...

    Я резко оборвала контакт с информом. Потёрла лицо, приходя в себя. Встала, подошла к окнам, раскрыла панель. Ледяной ветер с воем ворвался в комнату, сыпанул в лицо мелким дождём. За деревьями глухо рокотал сошедший с ума океан.

    На Планете Забвения в непогоду мы прижимались друг к другу, отдавая тепло и уверенность в том, что всё будет хорошо. Я прикрыла глаза и почти сразу же ощутила живое присутствие детей; мы были семьёй, настоящей семьёй в самом изначальном смысле этого древнего слова...

    Я – десантник. А это значит – убийца. Без вариантов. Девять кругов на Альфа– Геспине меня учили убивать. Девять кругов ада за неполных три года. Я прошла их все до единого. А потом я служила Федерации. Как могла, как умела, как учили. И – убивала. Людей, как на мятежных Ласточке и Сиреневом Шаре, ольров – везде, где мы с ними сталкивались. Мои руки в крови не то, что по локоть, по самую шею. Я перестала считать 'свои' трупы где– то на четвёртом десятке. Со смертью свыклась еще раньше.

   Железная Гарпия, так меня звали. На Ласточке прозвищем наградили. Не ольры доконали, свои. Если двуногих без перьев с Ласточки ещё можно было называть своими…

   Расклеилась я на Планете Забвения, совсем расклеилась, да. Не сразу. Только после того, как потеряла безвозвратно то, что не очень– то поначалу ценила. Любовь и заботу единственного во всей Вселенной человека, который разглядел во мне то, что я с таким усердием топтала в себе столько лет.

   Не надо было мне возвращаться! Уж как– нибудь дожила бы век…

***

Утро занялось холодным, ветреным, на удивление неуютным. Штормовые облака рвались неровными лохмами, неслись куда– то за горизонт, на закат. Деревья трепало, цветы лежали без сил на клумбах. Вставать не хотелось. Сон коварно подкрадывался и брал на абордаж. Так, Эни, ты космодесант или кто... Встать. Потянуться. Открыть оконную панель.

    В комнату потёк свежий воздух, наполненный сырыми запахами непогоды. В голове сразу же прояснилось. Ничто так не бодрит, как насыщенный холодным кислородом воздух...

    Я спустилась к набережной. Забросало мусором, ясное дело. Роботы– уборщики уже пыхтели, расправляясь с завалами. Ветер гнал ободранные с деревьев листья, швырял их в волны. Волны тяжко бились в гранит, вспухая белой пеной. Громко орали жёлтые птеродактили, поднятые бурей из своих гнёзд. А где– то высоко– высоко неспешно парили местные 'орлы', с весьма солидным размахом крыльев. Как я их понимала! Грудью на поток, и бешеный ветер подхватит, поддержит, подарит хмельной восторг настоящего полёта.

    Я сунула озябшие кисти рук подмышки. Жара ещё вернётся, лето в этой части Океании в самом разгаре. Потом будет тёплая осень... а зиму, я, пожалуй, уже не встречу...