Книга Рыжая. Я не продаюсь - Мстислава Черная

Да это полноценный спа-салон. Вау!

Счёт за услуги наверняка к долгу приплюсуют…

Остальные двери попробовать не успела.

— Новенькая?

Я обернулась.

Если маман была пышнотелой жгучей красоткой несмотря на возраст, то эта женщина выглядела старой, отёкшей и уставшей. Зевнув, она коротко велела:

— Раздевайся.

— Вы Гайда? — уточнила я.

— Угу. Новенькая, ко мне на «ты».

Женщина ещё раз зевнула, закрыла входную дверь и прошлёпала к неприметной дверке, помещение за которой я обследовать не успела. За дверью оказалось подобие кладовки. На полках громоздились ровные стопки полотенец, висели на вешалках халаты. Гайда дошлёпала до кухонного уголка, достала из шкафчика здоровую лохань и потянулась к чайнику.

— Любопытная, смотри, нос бы не прищемило, — буркнула она.

Чай мне не предложат. Жаль.

— Просто не ожидала, что здесь всё так шикарно, — честно сказала я.

Целый спа ради ночных бабочек? Не верю. Слишком жирно. К тому же спа поражает не только метровым перечнем услуг, но и роскошью интерьеров.

— Так это же «Купальня роз», — хмыкнула Гайда.

— А?

— Неожиданно, да? Но всё просто. Здание огромное, не дворец, конечно, но близко. С одного входа дамы заходят красоту наводить. С другого — господа, тоже за красотой, — она хохотнула. — И невдомёк дамам, кто, кроме них, в бассейнах плещется.

Я скинула балахон, свернула, положила на пол у дивана, вернулась к женщине. Она как раз переливала заварившийся чай в безразмерную кружку.

— Что встала? В душ иди.

— Полотенце можно?

— Обойдёшься, — Гайда выдала мне дырявую простыню.

— Спасибо.

Вдогонку Гайда вручила мочалку, банку с травяным мылом, пемзу, шампунь. Долг рос на глазах, но спорить я не собиралась. Избавиться от грязи, постоять под горячими струями воды мне хотелось, так что я постаралась отрешиться от всех проблем и получать удовольствие. Так бы вечность и простояла. Увы. Допив чай, Гайда взбодрилась и погнала меня сначала на обёртывание. Щедро измазав меня буро-зелёной жижей и замотав в свежую простыню, Гайда пообещала, что через пять минут ни одного лишнего волоска на теле не останется, причём навсегда. Было бы замечательно, если бы жижа не начала сначала припекать, а потом и вовсе жечь.

— Терпи, — отрезала Гайда.

Терплю.

После купания Гайда осчастливила меня успокаивающей маской для тела и освежающей — для лица. Наконец, разрешила снова замотаться в простынку, усадила на стул и занялась волосами.

— Неужто свой цвет?

— Свой.

— Повезло тебе. Один раз тряхнуть, и половина клиентов — твои. Огоньком, наверное, будешь. Только, — она дёрнула меня за прядь, — что же волосы короткие такие?!

Длиннющие вообще-то, аж до лопаток. А клиентов оставьте себе.

— Кончики подравняем, поухаживаем, чтоб блестели и здоровыми выглядели, — кажется, Гайда увлеклась.

В итоге в общей сложности она провозилась со мной больше часа и закончила процедуры потрясающим массажем. В холл я вышла слегка ошалевшей, уткнулась взглядом в помятую, сидящую в кресле красотку, облачённую в закрытое насыщенно-зелёное платье. Девушка взаимно прошлась по мне оценивающем взглядом буркнула, практически, выплюнула:

— Новенькая.

А имя моё тут никому не интересно?

Красотка указала на брошенную на подлокотник одежду: хлопковую белоснежную сорочку, похожую на мою, только с закрытым воротом и длинными рукавами, простенькое тёмно-синие платье с голубой оторочкой и голубой пояс. На полу валялись туфли-лодочки. Я опасалась, что мне выдадут нечто в том же стиле, что и алое платье маман, но обошлось. Что у меня, что у красотки нерабочая одежда оказалась на диво целомудренной.

Я оделась. Простыню Гайда отобрала, зато выдала ещё одну банку со снадобьем для роста волос. Ну-ну. Я подобрала с пола свою сорочку и балахон — пригодятся. Наблюдающая за мной красотка скривилась и грациозно поднялась:

— Идём, новенькая. Мэтр Иос сказал, что тебя нужно накормить.

То есть девочка рассчитывала отдохнуть как все, выспаться, а её нагрузили дополнительной работой, и злость она будет выплёскивать на меня, потому что больше не на кого. Понятно, но неприятно. Впрочем, плохое настроение не помешало красотке привести меня в длинный узкий зал, почти полностью занятый обеденным столом с лавками по обеим сторонам.

— Сядь. У нас принято, что кормят всех в одно время, для тебя в первый день мэтр сделал исключение. Но если не нравится, можно столоваться в любое время за деньги.

— Запомню.

Девушка ушла в следующее помещение и вернулась с подносом, хлопнула его передо мной, приятного аппетита не пожелала, отвернулась. Я решила, что наладить отношения можно и позже, на голодный желудок общаться никакого желания, тем более мне выдали восхитительную сдобренную сухофруктами горячую кашу и мясо на тонкой пресной лепёшке.

— Не хочешь нажить проблем — не высовывайся, — вдруг сказала красотка всё так же глядя в сторону.

— В смысле?

— У тебя морда наглая. Зыркаешь, будто поубивать всех вокруг хочешь. И не таких обламывали, но… Если меня к тебе приставят окончательно, а ты проблемы начнёшь создавать…

— Лично против тебя я ничего не имею, — пожала я плечами. — Но откровенно говоря, от ситуации я не в восторге. Я собой не торгую, а меня в «птички» записали.

— Тю! Откуда ты такая неженка?

— Ты здесь по собственному желанию? — я не стала отвечать на её вопрос и задала свой.

— Поначалу — нет.

Я думала, больше она ничего не скажет, но, помолчав, девушка пояснила:

— Отец в карты проигрался. Денег у него не было. Отдал меня, — она невесело хмыкнула. — Я прям как ты нос воротила. Хотя нет, столько наглости у меня никогда не было.

Разве я наглая? По меркам мира, где женщина бесправная бессловесная вещь, наверное, да.

— Плакала я тогда, чуть с собой не покончила, — вздохнула красотка нарочито безразлично. — А теперь понимаю, что дура была. Повезло мне, что здесь оказалась. Зарабатываю, два раза в месяц домой отпускают, матери деньги даю, семья голодать перестала.

— Сочувствую.

— Чему? Тому, что у меня в семье благополучие наступило?

— Тому, что тебе пришлось собой пожертвовать.

Красотка резко обернулась, вытаращилась на меня неверяще и вдруг расхохоталась:

— Дурочка, думаешь, лучше бы меня на улице бесплатно? А знаешь, я уже предвкушаю, как тебя маман жизни будет учить.

Я лишь усмехнулась. Посмотрим. С утверждением «Не хочешь проблем — не высовывайся» я категорически не согласна. Я их не хочу, поэтому высунусь, да ещё как.