Книга Невозможный маг - Галина Львовна Романова

— Вы уверены, матушка? Он был королем, а я — священник. Разве не так?

— Так бывает у людей — магами часто становятся священники, ибо только они могут позволить себе редкие книги и уединение, то есть то, что нужно для занятий. Но все же чаще маг становится монахом, чем монах — колдуном. Ты можешь сам выбирать свою дорогу. И прежде чем ты уйдешь, я хочу сделать тебе маленький подарок!

Башня, где они устроили школу, была небольшой. В ее крошечном дворике нашлось место всего для одного дерева и пятачка зелени. Обойдя его, Странница толкнула резную дверь и переступила порог часовни. Прохладный полумрак окутал их. Волшебница взмахом руки зажгла свечи возле алтаря и прошла в глубь помещения, поманив юношу за собой.

Они остановились перед алтарем, разделенным на девять равных частей. Все они были покрыты символами — каждая часть своими.

— Тебе еще многому надо учиться, мальчик мой, — сказала Странница. — Ты стоишь только на второй ступени посвящения, а всего их четыре. Но я верю, что во внешнем мире ты приобретешь опыт, который компенсирует недостаток образования. Обычно при переходе на очередную ступень послушнице открывают одну из тайн мироздания. Волею судьбы ты знаешь о главной тайне — Золотой Ветви — больше, чем в свое время довелось узнать мне. Но у меня найдется что тебе рассказать. Ты знаешь, что это?

Она указала на алтарь. Несколько раз вся школа приходила сюда по праздникам, и юноша уверенно ответил:

— Это алтарь Покровителей.

— Правильно. И сегодня я назову тебе их имена. Изначально их было девятеро — тех, кто бережет этот мир и следит, чтобы он оставался таким, каков есть. Самые достойные после ухода отсюда получают право встать в свиту Покровителей, так что, когда мы молим Покровителей о чем-либо, мы обращаемся не только к Девятке, но и к нашим предкам.

С этими словами Странница пошла вокруг алтаря, дотрагиваясь по очереди до каждой его части и громко называя имена, а вслед за ними на алтаре вспыхивали огни:

— Йови-Жизнь. Она следит, чтобы не прерывалась нить жизни, чтобы новые поколения приходили на смену прежним… Тало-Смерть. Некоторые называют его Тали-Сон, ибо одно подобно другому… Эль-Человек. Он покровитель всех разумных существ и когда-то был жителем нашего мира, первым человеком, после смерти ставшим Покровителем. По легенде — Эльфом звали его старшего сына, поэтому мы, эльфы, его любимцы… Гал-Дерево. Ей подвластны все растения мира. Она известна людям под именем Девы Леснички… Рир или Рирен-Зверь. Ему подвластны все животные, все звери и птицы, от мала до велика… Ша-Ветер… Лар-Вода… Меан-Огонь или Меан-Пламя… Бор-Земля… У многих эльфов в именах есть тот или иной корень — родители как бы вручают судьбу ребенка одному из Покровителей. По этой же причине мы, Видящие, отказываемся от своих имен. Если мы будем помнить свое имя, то тот из Покровителей, кому вручили нас мать и отец при рождении, не будет нам помогать. Скажи, ты помнишь свое имя?

Юноша быстро помотал головой, надежно спрятав свои мысли. Даже наставнице он не хотел признаться, насколько ему было близко его самое первое личное заклинание. Воспоминание об этом натолкнуло его на размышления. А что, если имя может быть оружием?

— Ты не сможешь пользоваться защитой и силой того из Покровителей, имя которого присутствует в твоем имени, — продолжала поучения Странница. — Оставить себе после посвящения имя — значит намеренно ослабить свою силу.

— Но подождите! — воскликнул он. — Тогда, выходит, наша императрица…

— Да, — кивнула волшебница. — «Маленький зверек» — вот что означает ее имя. Она не может повелевать зверями.

Юноша нахмурился, еще раз мысленно произнося имена Покровителей и всматриваясь в символы на алтаре. Тот сиял, переливаясь, словно огромный драгоценный камень.

Странница подошла и коснулась его плеча. Он даже вздрогнул — любуясь игрой огней, он совершенно забыл о времени.

— Тебе пора, мальчик, — сказала наставница. — Надеюсь, когда-нибудь свидимся!

И, не оборачиваясь, пошла прочь. Юноше показалось, что Странница горбится сильнее обычного, а ее посох как-то неровно стучит по плитам пола и двора, словно у волшебницы дрожит рука. Но молодости несвойственно надолго задумываться о чувствах тех, кто старше, особенно когда впереди лежит долгожданная дорога. Молодой маг последний раз обернулся на алтарь, подхватил свой посох и котомку и направился к воротам. Их створки сами распахнулись ему навстречу.

Снаружи был конец лета — исчезали цветы, листва на деревьях была темной, словно потяжелела от поглощенного ею солнца. Да и само солнце светило как-то не так, как светит весной. Башня стояла на равнине, открытой всем ветрам и любому постороннему глазу, и оставалось лишь удивляться, как это орки, несколько лет назад прошедшие этот Остров вдоль и поперек, не заметили и не разграбили ее. Впрочем, ответ юноша получил уже через несколько минут, когда, пройдя полсотни шагов по траве — тропинки не было, — обернулся и бросил последний взгляд на…

На груду камней, больше похожих на неумелую попытку построить погребальный курган для какого-то великана. Вьюнок и плющ, цепляющиеся за камни и ползущие наверх, дополняли сходство с могилой — в горах, а также некоторые люди на равнинах нарочно высаживают плющ над могилами, чтобы растение поскорее поглотило камни.

«Теперь понятно, почему никто даже из эльфов не знает точно, где находятся башни Ордена! — подумал юноша. — Если волшебницы так тщательно защищаются даже от своих, нетрудно представить, какова их защита от чужих!»

Память мигом подхлестнула воспоминания — те две волшебницы, которые тайком пробрались в их башню. Если перемещаться между башнями можно только через порталы, как же он найдет их?

Впрочем, кто сказал, что порталы есть лишь в башнях Ордена?

Тропы не было, но юноша спокойно шагал по перелескам, лишь иногда посматривая на солнце, чтобы свериться, правильно ли он идет. Их башня находилась на западной оконечности Янтарного Острова, несколько лет назад разгромленного ордами Верховного Паладайна. Родившийся и выросший на далеком отсюда Сапфировом Острове, молодой маг широко раскрытыми глазами смотрел вокруг и искал сходства и различия со своей родиной. И того, и другого было в избытке. И речь шла не только о природе. Например, большую часть Сапфирового Острова покрывали леса — дремучие боры, где до сих пор обитали дриады и прочая нежить; пронизанные светом березовые и рябиновые рощи, где в траве шуршали крошки-лесавки; звенящие сосновые леса, где воздух пьянил при первом же вздохе; перелески, делянки и прочее. На Сапфировом Острове находилось много названий для лесов — Зелень, Рослень, Прямень, Ставень, Древень, Пуща… Большая часть замков стояла в лесу на полянах, а почти половина всех дорог пролегала по воде, чтобы зря не ломать ноги коням, пробираясь через буреломы. Благо нешироких лесных речек там тоже хватало в избытке.

Янтарный же Остров наполовину состоял из полей, собранных в складки многочисленных оврагов, поросших кустарником балок и холмов. Лес юноша увидел только дважды — одна роща полукругом охватывала саму башню Ордена, и еще один зеленый массив он заметил на горизонте вечером второго дня пути. Зато тут было полным-полно одиноко стоящих дубов, вязов и сосен, у подножия которых, как правило, били родники или стояли указатели — куда идти. Все эльфы Архипелага говорили на одном языке, но вот письменность очень часто отличалась не столько наличием «лишних» букв, сколько шрифтом, так что юноша здорово оплошал, когда вместо «зеленой балки» неожиданно вышел к «зловонному болоту».