Книга Смерть Гитлера - Жан-Кристоф Бризар

«Костная структура очень тонкая, – сообщал американский археолог. – Мужские кости намного плотнее, а швы, соединяющие различные части черепа, указывают на его принадлежность человеку моложе сорока лет». Этим Беллантони разрушал сценарий российских властей. Кроме того, проведя тест ДНК, он утверждал, что череп, хранящийся в Москве, принадлежит женщине. Ничего общего с Гитлером. И снова появляются сомнения. Эти американские откровения возрождают теорию заговора и бегства фюрера.

Сенсационные заявления Беллантони были немедленно подхвачены прессой всего мира. Вывод таков: долгие годы русские лгали! Для Москвы такое оскорбление было одновременно и болезненным, и унизительным. Тут до нынешнего дня не проходит горечь пилюли. Тем более что руководство ГА РФ утверждает, что никогда не видело этого американского археолога в своих стенах. И никогда не давало разрешения на отбор проб.

Дина забирает список посещений, куда Лана вписала наши имена. Вот несколько строчек с именами наших предшественников. Указаны имена немногих посетителей, получивших привилегию ознакомиться с черепом. За более чем двадцать лет их что-то около десятка. Дина предъявляет нам листок как доказательство своей добросовестности. «Все группы журналистов и исследователей, кто видел этот череп, расписаны в этом документе. Посмотрите, имя этого американца тут не значится. Его тут не было».

Удивительным образом его нахождение в стенах ГА РФ не отмечено в реестрах. В отличие от нашего посещения. Ник Беллантони и сам не отрицает этой административной странности. Когда мы спросили его об этом по электронной почте, он просто ответил, что «Все формальности для его работы в российских архивах были осуществлены продюсерами телевизионной кампании History Channel. Так что неудивительно, что моего имени нет в этом списке. Это должно было быть зарегистрировано как History Channel или его продюсеры».

Директриса Архива отвергает такой аргумент. Чтобы более понятно объяснить нам суть дела, она выдала нам официальное письмо: «Сообщаю вам о том, что ГА РФ не заключал договора ни с телевизионной компанией, ни с г-ном Беллантони, ни с кем-либо еще на проведение экспертизы ДНК фрагмента черепа Гитлера».

Мог ли американский археолог действовать без разрешения? Российские СМИ в этом не сомневаются. Дело оборачивается государственным скандалом. Археолог из Коннектикута оказывается в самом сердце почти идеологической полемики: Запад против Востока, капиталистический блок против бывшего коммунистического блока. На российском национальном телевидении НТВ (близком к российским властям) в 2010 году вышла целая передача, посвященная сенсации Беллантони. В присутствии в том числе российских историков Второй мировой войны и других популярных деятелей, переживших войну, американец пытается успокоить страсти. И что важнее – не оказаться архивным вором. Прежде всего он уверяет, что работал совершенно законно. «Мы получили официальное разрешение от российских архивов, с которыми заключили контракт на выполнение нашей работы». Как мы уже видели, это утверждение опровергается ГА РФ.

Обратимся к сказанному в интервью Ника Беллантони на НТВ. Ведущий задает ему вопрос об анализах проб, взятых на черепе. «Вы решили предпринять эти работы для того, чтобы лично отобрать несколько кусочков от костей черепа?.»

Беллантони: Нет. Мы этого не делали! […] Знаете, есть столько трудностей в работе с обгоревшими останками. Для генетиков исследовать такой материал – это сущий кошмар. Чрезвычайно трудно извлечь из этого материала маркеры, которые фиксируют половую принадлежность. Однако нам удалось установить, что хромосомы, которые он содержит, являются женскими. Так что мы можем сделать заключение о том, что череп, который находится у вас, принадлежал женщине. Возможно, это была Ева Браун, но мы в этом не уверены.

На съемочной площадке присутствующая среди гостей дама преклонного возраста громко возмущается. Ее зовут Римма Маркова. Известная актриса, снимавшаяся в советских фильмах, она воплощает собой ностальгию по сталинскому режиму. Она яростно негодует: «Как он мог забрать эти пробы? А теперь заявляет на весь мир, что украл их! Да его в тюрьму надо за это посадить».

Беллантони: Да я просто ученый, которого пригласили исследовать этот череп.

Римма Маркова: Скажите, а кто Вам дал эти образцы? Сотрудники архивов или представители Вашего телеканала?

Снова и снова – целый допрос. Беллантони мнется. Расколется ли он прямо в эфире?

Беллантони: Нам разрешили рассмотреть и взять образцы. Это было включено в контракт. Хочу еще раз подчеркнуть, что я работал в этом проекте как ученый. Если Вы хотите узнать больше подробностей, задайте этот вопрос менеджерам канала [History Channel, NDA].

Прошло семь лет. Мы, в свою очередь, попросили Ника Беллантони объяснить нам, как он получил фрагменты черепа. Он тут же ответил: «Нашей группе разрешили взять несколько небольших кусочков обожженной кости, отколовшихся от черепа. Мы ничего не повредили и не брали образцы на самом черепе […] Я не привозил эти фрагменты в Соединенные Штаты. Они были нам переданы нашими продюсерами, когда мы вернулись в университет для проведения анализов. Думаю, что эти куски были выданы официальными лицами. Вы можете навести справки в History Channel».

Мы так и поступили. У Джоанны Форшер, которая выпустила документальный фильм Ника Беллантони о черепе Гитлера. Ее ответ на наши расспросы заслуживает краткого упоминания: «Мне часто задавали этот вопрос, но, к сожалению, я не могу раскрыть подробности того, как мы получили доступ к черепу». А в заключение загадочное замечание: «Во всяком случае, мы не можем больше обнародовать то, как мы получили доступ к черепу».

Через семь лет после истории Беллантони и группы History Channel покров тайны сохраняется. А ГА РФ остается глубоко травмированным. Лариса стискивает зубы. Но ее гнев направлен не на нас. Она устремляет испепеляющий взгляд на Дину и Николая. Речь идет о коррупции? Деньги, выплаченные сотруднику архива за то, чтобы американский исследователь оказался на несколько минут наедине с «трофеем Сталина»? «Мы не знаем, что произошло, – резко бросает директриса, вставая. – Совершенно ясно, что все это было незаконно, и мы отвергаем результаты этих анализов».

Кажется, что наша встреча подходит к концу. Нужно найти способ продлить ее, дать нам время, чтобы убедить директрису в нашей добросовестности. Мы тоже хотим провести тесты этого черепа. Кто может дать нам разрешение на это? Этот важнейший для нас вопрос, единственный, стоящий того, Лана задает его в тот момент, когда Лариса покидает комнату. Ответа нет. Не отрываясь от нее, Лана следует за ней по пятам по коридору, не отпускает ее. Вот они входят в секретариат, еще несколько метров, и директриса скроется в своем рабочем кабинете.

По российским правилам поведения мы уже не сможем туда попасть без приглашения. «А как это сделать должным образом?» – вежливо твердит Лана. «Через вас? Или Администрацию Президента?» Лариса в раздражении оборачивается. «Ну конечно, не через меня», – начинает она, а потом продолжает: «Ну, посмотрите, как происходит в Бюро расследований! Ведь это самое настоящее уголовное расследование, касающееся трупа, фрагмента трупа. И только Департамент юстиции может возобновить такое расследование».