Книга Герцогиня де Парион - Дора Коуст

Прямо под окном лежал стог сена — видимо, для лошадей. Именно в него я так удачно и приземлилась. Отряхнувшись, подумала, что надо бы спереть коня, но верхом по лесу не очень-то и удобно. Там, где я одна смогу запросто спрятаться, животинка может и не поместиться. Опять же ржание и фырканье… И кормить зверя надо. Нет, лучше уж мы сами — ножками.

Отбежав на приличное расстояние, вдохнула, выдохнула и все-таки вышла на дорогу. Если и искать разбойников, то только здесь. Стопроцентно сидят под каким-нибудь кустом и кареты выжидают или торговцев. У них жизнь свободная — что хочу, то и делаю. До первой плахи.

Шла я долго. Солнце уже поднялось высоко в синем небе и нещадно пекло спину, а мне до сих пор ни один разбойник на глаза не попался. Ну разве я много прошу? Мне бы такого… Маленького, озлобленного. Можно даже без зубов. И поувереннее, поувереннее, а то попадаются в последнее время одни любители.

Еще через час я совсем заскучала. Спать хотелось жутко, но укладываться где-то днем — не самая хорошая идея. Нужно было поднакопить силы и добрести уже до следующего постоялого двора, а там и до границы недалеко. Чтобы развлечь себя, пела песни, придумывая их на ходу:

— Ничего на свете лучше неееету,

Чем найти разбойника к обеееду!

Выыыходи, не бойся, не обижу –

Ну, не прячься от меня бестыыыжий!

Ну, не прячься от меня бестыыыжииий!

Ла-ла-ла-ла-ла-лай! Ла-ла-ла-ла-ла! Ла-ла-ла, е ее еей!

За спиной послышался стук копыт.

Глава 4

По дороге в Неверду

Жульет Сенье, Герцогиня де Парион

Обернувшись, увидела лошадь. Она неслась вперед, всхрапывала, а наездник подгонял ее, стукая пятками по ее бокам. Остановившись, ждала, пока мужчина, облаченный в черное, промчится мимо, но, похоже, наши с ним мнения на этот счет расходились.

Схватив меня за шкирку, как котенка, мужчина закинул меня на лошадь, поперек ее, родимой, как мешок с товарами. Еще и к себе поближе прижал, а край седла впился мне в живот:

— Да чтоб вас Тьма пожрала! Вы что творите? — возмутилась я, пытаясь выпрямиться, но меня бесцеремонно прижали еще крепче.

— Не дергайтесь, иначе свалитесь и конь вас затопчет. Мне бы не хотелось соскребать вас с земли, — спокойно ответил мужчина, а я понимала, что долго в таком положении не протяну.

И ведь, как назло, рапиру спрятала в свой бездонный мешочек, чтобы разбойников не пугать. А мешочек в корсет. Могу выронить, если попробую достать, а такого не хотелось бы. Можно сказать, что в нем вся моя жизнь.

— Кто вы и что вам нужно от меня? — не унималась я, пытаясь расположиться удобнее, хоть удобствами там и не пахло.

— А разве это важно? — усмехнулся незнакомец, поглаживая мою спину.

— Уберите от меня свои руки!

— Если я уберу, вы свалитесь.

— Да лучше упасть, чем так передвигаться! — пыхтела, вертелась, а конь нервничал.

Снова бесцеремонно схватив меня за плащ, мужчина усадил меня боком впереди себя. Не скажу, что стало намного удобнее, но теперь я хотя бы видела его бессовестное лицо. Злилась, что обращается со мной как с котенком. С коня его скинуть, что ли?

— Вы разбойник? — спросила, подозрительно прищурившись.

— Можно и так сказать.

— Наемник?

— Допустим, — ответил, обнимая меня за талию.

Такого непотребства я уже стерпеть не смогла. Резко толкнув его, поддала еще и магией так, чтобы точно слетел. Но не учла того факта, что он держал поводья, а значит, дернул за них. Лошадь немедленно остановилась и встала на дыбы, а я шмякнулась прямо на этого невоспитанного человека.

— Ах ты, мерзавка! — воскликнул он, перекатываясь и разъяренно нависая надо мной.

И прямо-таки пышет гневом. Такой жар исходит, что страшно становится. И глаза такие черные-черные, прямо как Тьма. Красивые такие, завораживающие.

Боялась дышать. Сглотнув слюну, которая вдруг стала вязкой, тихо прошептала:

— А поцелуйте меня?

— Что? — он смотрел на меня удивленно, даже ошарашенно. Как на неизведанную козявку, которую здесь совершенно не ожидал увидеть.

— Да ну вас, — отвернулась я от него и совершенно беспрепятственно начала подниматься. — Всю романтику испортили.

— Какую к Тьме романтику? Я вас похитил! — окончательно взбесился наемник, поднимаясь и отряхиваясь.

— А зачем? — он только хотел ответить, но я остановила его жестом. — Подождите-подождите. Раз вы наемник, значит, вам за похищение заплатили. А скажите мне, вам именно я нужна или просто девушка?

— Именно вы, — ответил он уже более спокойно.

Так и стояли — я, конь и он, но романтичный момент уже был упущен.

— И вы знаете, кто я?

— Знаю.

— Но не знаете, зачем я нужна заказчику, верно?

После недолгих размышлений он ответил:

— Верно.

Вот точно как на диковинную зверушку смотрит. И улыбается так мягко, будто я неразумный ребенок.

Чувствовала, что отвечает честно. Для наемников, кстати, честь и честность — не пустой звук. Они многим благороднее, чем те же высокородные господа. В большинстве своем они принадлежат семьям обедневших аристократов. Отсюда и отличное владение оружием, и умение держать себя в руках и скрывать свои истинные эмоции.

— Ну, тогда нам с вами, увы, не по пути. Я домой пока не собираюсь, можете отцу так и передать. — Молниеносно оседлав коня, ударила пятками по его бокам, собираясь ускакать, но животина даже на миллиметр не сдвинулась. — Да чтоб тебя Тьма пожрала! — выругалась я, а мужчина уже занял место позади меня.

Забрав у меня поводья, он усмехнулся и пояснил поведение коня:

— Рубин слушается только меня, мадмуазель.

— Значит, я пойду пешком! — собралась я спускаться с этого фыркающего предателя. А ведь животные меня всегда любили!

— Сидеть! — зло одернул меня похититель, а я застыла на месте. Самым натуральным образом застыла. Тело больше мне не подчинялось.

Наемник обнял меня одной рукой, крепче прижимая к себе, и я буквально легла на его грудь. Пыталась пробить сложное плетение, но не получалось. Да что это такое?!

— Немедленно снимите заклинание! — кое-как проговорила я застывшими губами.

— Будете надоедать, я и голоса вас лишу, — пригрозил он, а я вдруг поняла, что попала, потому что мы не разворачивались. Нет, наемник погнал коня вперед, с каждой минутой все быстрее удаляясь от столицы.

Конь скакал, попа болела, а наемник молчал. Нет, конечно, где-то в лесу еще пели птички, но их нестройное чириканье часа через два начало уже раздражать. Сосредоточившись на заклятье, я нить за нитью распутывала сложное плетение, стараясь не ругаться даже мысленно. Отвлекаться нельзя было совершенно, хотя весь антураж очень стремился превратить меня в лепешку. Ну, в том смысле, что, потяни я случайно не за ту нить, перекосит меня знатно, и не факт, что потом лекари восстановят.