Книга Ависийская роза - Оливия Штерн

В королевской ложе наконец появились люди, и король Шедар, в белоснежном мундире, сел в кресло. По бокам от него стали два стража.

В потемках было невозможно рассмотреть его лицо, однако Льер пришла к выводу, что юный король темноволос. Она едва не рассмеялась – собирается замуж за человека, которого ни разу не видела… Впрочем, разве не так заключаются браки между монаршими особами?

Тяжелый, туско мерцающий занавес дрогнул и подался в разные стороны. Представление началось, и Льер откровенно заскучала.

Она пели. Поодиночке. По очереди. Все вместе разом. Томно передвигаясь по сцене и с явным трудом таская на себе тяжелые костюмы, расшитые сверкающими стекляшками.

Льер откинулась на спинку кресла, затем осторожно оглянулась – и встретила злой взгляд Шиана. Претемный! Да ведь он не смотрел на сцену. Похоже, все это время он рассматривал ее затылок.

«Я же в опере, – одернула себя Льер, – к тому же, мой жених здесь».

И поймала себя на том, что ей совершенно наплевать, какого мнения о ее моральных качествах будет король Шедар. Раздумает жениться – тем лучше. Тогда останется придумать, как сбежать из опостылевшего охотничьего домика.

И Льер, протянув руку, легко коснулась тыльной стороны ладони Шиана. Он вздрогнул, словно ему под кожу вогнали шипы, но руку не убрал. Замер, тяжело, с присвистом дыша, а во взгляде – дикий, невозможный сплав злости, отчаяния и страсти.

– Шиан, – едва слышно, одними губами, произнесла Льер.

Напряжение, что повисло между ними в воздухе, вмиг осыпалось полыхающими углями.

– Его величество… ваш жених, – так же тихо произнес он.

Странно, но они прекрасно друг друга поняли и услышали – и это невзирая на исполняемую арию.

– Мне не нужен такой жених. Обними меня.

Он упрямо мотнул головой.

«Вот барашка», – внезапная нежность к этому парню охватила Льер.

Мгновение – и она соскользнула со своего кресла, чтобы в следующий миг оказаться на коленях у Шиана. Обвила его шею руками, с наслаждением вдохнула его запах, напоминающий о весенних ливнях и ветрах, дующих с ледников. Шиан не предпринимал попыток ее оттолкнуть, Льер удовлетворенно хмыкнула, когда ощутила на талии его горячие ладони. Они замерли на мгновение, как будто в раздумье, и Льер испугалась – а вдруг он сейчас возьмет и стряхнет ее прямо на пол, да еще и нотацию зачитает о том, как следует и как не следует вести себя во время оперы? Чувствуя, как в животе щекочут крылышками те самые бабочки, Льер чуть-чуть наклонилась вперед и легонько коснулась губами его губ. Едва ощутимо прикусила. С замиранием сердца позволила себе слизнуть будоражащий вкус дождя и отстранилась, заглядывая в темные глаза. Шиан нахмурился. Его ладони скользнули выше, пальцы зарылись в и без того неидеальную прическу Льер. Он потянулся к ней, оттягивая волосы, заставляя запрокидывать голову. Горячие губы прикоснулись к открытому горлу, затем сбоку, под мочкой уха. Игривые щекотания бабочек закончились, и Льер с оглушающей ясностью вдруг поняла, что вообще, игры закончились. Надо было признаться самой себе, что она просто безумно хочет своего надсмотрщика, до бесстыдной влаги внизу, до сладкого покалывания в груди, до замирающего дыхания…

И он как будто понял ее мысли. Разжал пальцы, освобождая, а затем и вовсе ловким движение пересадил обратно в кресло.

– Я не хочу быть одним из многих, ваше высочество.

И внутри все упало в ледяную грязную лужу. Льер ощутила, как к щекам приливает румянец, а глаза начинает жечь. Она непроизвольно погладила ладонью бархатные перила балкона, и с удивлением уставилась на клочок бумаги. Как он здесь оказался? Откуда? Мысли ворочались со скрипом, словно внутренности сломанного механоида.

Там было кое-что написано, но в потемках пришлось поднести бумажку совсем близко к глазам.

Льер судорожно сглотнула. Зал начал медленно вращаться перед глазами, а сердце заколотилось так, словно вознамерилось выскочить из груди.

«Сдохни, тварь».

Вот что было написано в послании.

Теплая рука Шиана стиснула ее запястье, он взял записку и тоже прочел.

– Я хочу отсюда уйти, – Льер умоляюще посмотрела на него, – пожалуйста…

Шиан коротко кивнул, скомкал бумажку так, что Льер померещился хруст суставов, и бросил ее куда-то под ноги. Затем осторожно подхватил Льер под локоть и потянул за собой.

– Идемте, ваше высочество. В самом деле, нечего здесь делать.

– Король не собирался встречаться со мной? – пролепетала Льер, поднимаясь.

– Нет. Его величество просто хотел сделать вам приятное, пригласив на оперу.

Шиан распахнул дверь, ведущую в коридор, и осторожно выглянул. Потом вышел, все еще не отпуская локтя Льер. Там было пусто и тихо, только у лестницы стояли два лакея в пышных ливреях, похожие на ярких экзотических птиц.

Шиан пошарил в кармане, достал острый кристалл артефакта и потер его в пальцах, отчего артефакт рассыпался по ковровой дорожке тонкой красной пылью.

– Сигнальщик? – понимающе спросила Льер, – зовешь на помощь?

Он окинул ее хмурым взглядом.

– Это предупреждение мастеру Нирсу. Так, на всякий случай.

– Я смотрю, что не пришлась ко двору, – только и заметила Льер.

– Воля короля – закон. Если его величество объяснит придворным, что вы составляете для него хоть какую-то ценность, все эти нападки очень скоро прекратятся.

– Меня пытались отравить, – почти простонала Льер, – кто-то очень не хочет видеть меня на троне…

– Есть такие, да, – тихо согласился Шиан.

Они как раз поравнялись с замершими, словно фарфоровые статуэтки, лакеями. И в этот миг что-то блеснуло в руках одного из них. Все, что успела увидеть Льер – перекошенное от злости лицо, немолодое уже, корявую, перевитую синими венами руку с зажатым ножом. И в тот же миг ее дернули назад, так, что она не устояла на ногах, запуталась в юбках и упала. Лезвие ножа звучно чиркнуло по сабле Шиана. И совершенно случайно взгляд выхватил темную фигуру, стремительно приближающуюся к ним со стороны входов в ложи.

Дыхание застряло в горле. Теперь… похоже, все. Инквизитору не справиться с тремя, если только…

Напавший на них лакей полыхнул так ярко, что Льер невольно зажмурилась. Зажала уши, чтобы заглушить… даже не вопль, он не смог кричать. Тихий животный стон, полный такой запредельной боли, что она накрыла кипящей волной. А в сознании – слабыми отголосками «также умирал Шан, твой любовник, один из многих».

Льер приоткрыла глаза и тут же об этом пожалела. То, что раньше было человеком, стало замершей статуей из пепла, а на полу – жирное черное пятно сажи. По серой, с налетом золы поверхности зазмеились трещины, и статуя начала рассыпаться, на глазах оседая кучей невесомого пепла. Льер сжала зубы и попыталась дышать глубоко, чтоб унять внезапно подкатившую тошноту.