Книга Зимняя жена - Анастасия Волжская

Я не заметила выпрыгнувшую почти из-под полозьев волчицу, не почувствовала мощного толчка, которым меня выбросило из саней. Мир перед глазами завертелся вихрем, и в следующее мгновение я уже влетела спиной в жёсткий снежный холм. От удара потемнело в глазах. Хотелось вдохнуть, но я будто разучилась дышать.

В панике, оглушенная, я беспомощно наблюдала, как приземлившийся рядом хищник обходит меня кругом, готовясь к атаке. Позади неслись в едином потоке олени и волки.

Белым пушистым вихрем между мной и волчицей вырос Кут, мой маленький защитник. Уж не знаю, как ему удалось на ходу спрыгнуть с саней и найти меня. Он бесстрашно метнулся наперерез, норовя вцепиться хищнику в загривок.

Но что мог отважный малыш противопоставить матерому зверю. Волчица перехватила его в полёте, отшвырнул в сторону.

Я охнула, задохнувшись от ужаса. На белой шубке Кута проступали красные пятна. Но он все равно смог подняться и снова броситься в атаку. И снова. И снова.

Боль от удара немного отступила, и я изо всех сил попятилась от волчицы, судорожно шаря руками вокруг себя в поисках чего-то, чем я могла оборонить себя и Кута. Внезапно пальцы сжали твердую резную рукоять. Нож, нож одного из охотников, отданный мне Курхом, видно, выпал из моих рук в момент удара о снег.

Я приподнялась, стискивая костяную рукоять. Кут дал мне достаточно времени прийти в себя, теперь моя очередь действовать.

Я прищурилась, готовясь к броску.

Волчица ощутила перемены. Оттолкнула Кута, подняла голову на меня, но вместо неподвижной жертвы наткнулась на маленькую охотницу с занесенной для броска рукой. Торжество в волчьем взгляде сменилось растерянностью.

Второй волк появился из ниоткуда, закрывая собой товарища. Знакомые жёлтые глаза посмотрели на меня с прищуром. Рука дрогнула. Я узнала его — и не смогла метнуть нож.

Миг — и оба волка скрылись из виду, затерявшись в последних отступающих через скалы членах стаи. А в следующее мгновение меня окатило белой волной снега, и Курх единым движением выпрыгнул из саней, сжал в объятиях.

— Сирим! Цела! — выдохнул он мне в затылок.

Я замерла, потрясенная внезапным порывом обычно холодного мужа. И тут, прижатая к его груди, в кольце сильных рук, я наконец осознала, что опасность отступила. Неведомая сила, гнавшая меня вперёд, не позволявшая чувствовать боли и страха, схлынула без следа. Меня затрясло, и я уткнулась лицом в мех его плаща, чтобы не разрыдаться.

— Шшш, все хорошо, все позади, — Курх легко подхватил меня, усадил в сани, укутал своим плащом. Кут запрыгнул следом, устроился в ногах, зализывая раны.

— Спасибо, — сказала я тихо.

Курх посмотрел на меня, хмурясь и поджимая губы.

— Прости, я не хотел подвергать тебя опасности, я не мог остановить сани, когда волк скинул тебя, я вернулся сразу, как только смог, и я…

Я улыбнулась, прижимая палец к губам. Меня все ещё немного трясло, но я старалась не подавать виду.

— Я понимаю, — ответила я.

В одиночестве мы выехали из ущелья. Поймав мой вопросительный взгляд, Курх ответил:

— Люди уже ушли и увели стадо. Мы спасли всех, кого было можно.

Я кивнула невесело. В ущелье осталось не меньше нескольких десятков убитых оленей. Волки вернутся, и им будет, чем утолить голод.

В отличие от моих соплеменников.

Курх был прав. Что бы Аки ни говорил о голоде и гибели, волки не должны были ставить себя выше закона и обрекать на голод других. Не стоило слушать его, не стоило сомневаться в Курхе и его словах. Волки обманщики, а Волчий Пастырь предводитель этого лживого племени.

Значит и его словам про Курха не стоит верить.

Я вздохнула и поплотнее закуталась в плащ. Курх хлестнул поводьями.

*

*

— Ой-ой! — я скривилась, снимая платье. Ткань неприятно царапнула по поврежденной спине.

— Дай, посмотрю.

Я хотела было возразить, но Курх аккуратно, но твёрдо развернул меня, задирая нижнюю рубаху. Холодные пальцы скользнули вдоль позвоночника.

— Ничего страшного, просто ушиб. Постой так, я принесу мазь.

Я замерла, не оборачиваясь. Обнаженной спиной я почувствовала холодок из приоткрывшейся двери в кладовую, а затем вновь ощутила на коже ледяное прикосновение.

Курх умело втирал травяную пасту, а холод его ладоней успокаивал боль. Я зажмурилась от удовольствия.

— Все в порядке? — раздался над ухом голос мужа. Я кивнула.

— У тебя руки холодные.

Ладонь тут же отдернулась.

— Нет-нет, верни, пожалуйста! — всполошилась я, обеспокоенная, что своим замечанием обидела Зимнего духа. И смущенно добавила, — Это приятно.

Курх хмыкнул, и вновь накрыл ладонью ушиб.

Некоторое время мы стояли так — я и он. Сердце гулко стучало в ушах, и кожа под блаженно холодными пальцами Курха, едва заметно поглаживающими обнаженную спину, была, верно, горячая-горячая как мои алеющие щеки.

Так не хотелось разрушать этот хрупкий момент близости, но после всего случившегося в ущелье я просто не могла умалчивать далее.

— Курх, — подбирать слова было непросто. — Сегодня, когда меня выбросило из саней… мне кажется, я видела его. Волчьего Пастыря.

Я почувствовала, как напряглась его рука, лежащая на моей спине.

— Это он напал на тебя? — глухо спросил муж.

— Нет. Там была другая, волчица. Но когда я хотела метнуть нож, появился второй волк и увел её.

Его жёлтые глаза и сейчас стояли перед моим мысленным взором.

— Так вот, — я продолжила, внутренне готовясь к буре. — Вчера… он приходил сюда. Аки-Волк.

Рука Курха исчезла с моей спины, и рубашка скользнула вниз по коже. Я охватила себя руками. Странно, но без ледяного прикосновения мне стало лишь холоднее.

— Я впустила его. Я не думала, что здесь можно оказаться без твоей на то воли. Да и что я могла сделать… Ничего не было, честно. Он только посидел и ушёл.

Курх за моей спиной молчал. Когда тишина стала совсем уж невыносимой, я повернулась к нему, придавленная грузом стыда за своё безрассудство.

— Прости меня, — прошептала я.

— Почему ты не сказала мне?

Я десятки раз за прошедшие два дня задавала себе этот вопрос.

— Он… Он говорил странные вещи. Про то, что волки и люди погибают от голода, и ты всему виной. Что ты знаешь способ это предотвратить, но сознательно не исполняешь свой долг.

Курх поджал губы, но не сказал ни слова.

— Я не знала, чему верить. Ты был холоден и держал меня в неведении. И наше с тобой, — я замялась, подбирая слова, — супружество не давало желанного изобилия серединному миру. Я… Я действительно начала думать, что мы делаем что-то не так.