Книга История О - Полин Реаж

Рене все так же лежал на кровати. Рядом,опустив глаза, молча стояла вошедшая минуту назад Жанна. Он велел ей одеть О.Белоснежная нижняя юбка, платье с лазурного цвета атласным корсажем, зеленыетуфли без задников… Справившись с крючками корсета, Жанна принялась за егошнуровку. Длинный и очень жесткий, на китовом усе, корсет будил воспоминания одавно ушедших временах узких талий. К тому же такая конструкция позволялаженщинам приподнимать и поддерживать в выгодном положении грудь. По мере того,как корсет стягивался на теле, талия сильно сужалась, от чего зад женщиныстановился более заметным. Что, собственно, и требовалось. Удивительно, чтоэтот внешне довольно нелепый предмет женского туалета, оказывался достаточноудобным, чтобы поддерживать тело в вертикальном положении и позвоночникнапрягался гораздо меньше.

Потом пришла очередь платья. С ним мороки быломеньше, и вскоре О. смотрела на себя в висевшее рядом с дверью в ванную комнатузеркало и видела тоненькую, утопающую в пышных складках лазурного атласафигурку. Она казалась себе придворной дамой из далекого восемнадцатого века.

Жанна протянула к ней руку, чтобы расправитьскладку на рукаве платья, и О. увидела, как заколыхалась грудь молодой женщиныв желтых кружевах корсажа. Ей захотелось потрогать эти небольшие красивые персис крупными бледно-коричневыми сосками.

Но тут к ним подошел Рене и, приказав О.смотреть внимательно, повернулся к Жанне.

— Подними платье, — сказал он.

Жанна с готовностью повиновалась, обнаживзолотистый живот, матовые бедра и черный треугольник лобка. Рене поднес к немуруку и запустил пальцы в жесткие курчавые волосы. Другой рукой он сильно сдавилправую грудь Жанны.

— Специально, чтобы ты увидела, — сказал он,обращаясь к О.

Она и так не сводила с них глаз. Она виделакрасивое улыбающееся лицо возлюбленного, ироничное выражение его глаз,следивших за движениями губ Жанны, за тоненькой едва заметной струйкой пота,стекающей по ее запрокинутой шее. Чем же она, О., отличается от этой молодойкрасивой женщины или от любой другой?

О. прислонилась спиной к стене и безвольноопустила руки…

Рене оставил Жанну и подошел к О. Он обнял ееи принялся целовать, называя при этом своей единственной, своей любовью, жизньюсвоей и повторяя, что любит ее. Рука, которой он ласкал ее грудь и шею, былавлажной и пахла Жанной, но какое это имело значение? Он любил ее, ее одну.Прочь идиотские сомнения!

— Я люблю тебя, — прошептала она ему в ухо. —Я люблю тебя.

Она говорила так тихо, что он едва расслышалее слова.

— Я люблю тебя, — повторила она.

Потом он ушел, убедившись, что ее лицо вновьприняло безмятежное и кроткое выражение.

x x x

Жанна взяла О. за руку и вывела в коридор.Там, сидя на скамейке, их ждал мужчина-слуга. Одет он был также, как и Пьер, нов остальном был полной ему противоположностью — высокий, худой, черноволосый.Он встал и пошел чуть впереди них. Совсем скоро они оказались в небольшомсветлом помещении, в одной из стен которого была сделана широкая дверь,закрытая сейчас толстой стальной решеткой. Охраняли ее двое слуг. У их ногсидели белые с рыжими подпалинами собаки.

— Эта дверь ведет наружу, — совсем тихо прошепталаЖанна, но шедший впереди слуга, видимо, услышал ее и резко обернулся. Жаннапобледнела и, выпустив руку О., торопливо опустилась на колени прямо навыложенный черной мраморной плиткой пол.

Охранники засмеялись. Один из них подошел к О.и велел ей следовать за ним. Он открыл какую-то дверь и исчез за ней. О.поспешила следом. Она вновь услышала у себя за спиной смех, звуки чьих-тошагов, потом дверь закрыли. Она так никогда и не узнала, что там дальшепроизошло. Наказали ли Жанну, и если да, то как, или же, бросившись на колени,ей удалось вымолить прощение у милосердного слуги…

Потом, за время своего двухнедельногопребывания в замке, О. подметила, что хотя правилами поведения под угрозойсурового наказания женщинам предписывалось молчать в присутствии мужчин, онидостаточно легко обходили этот запрет. Правда, как правило, это бывало днем вовремя трапезы и только тогда, когда рядом не было хозяев. В присутствии же слугобитательницы замка позволяли себе некоторые вольности. Слуги никогда и ничего неприказывали, но не допускающая возражений, намеренная вежливость их просьбзаставляла женщин беспрекословно подчиняться. К тому же у слуг, видимо, былопринято наказывать нарушивших правила прямо на месте, не дожидаясь появленияхозяев. О. трижды сама видела — один раз в коридоре, ведущем из библиотеки, идва раза в столовой — как пойманные за разговором девушки были немедленноброшены на пол и безжалостно избиты. После этого она поняла, что, вопрекисказанному ей в самый первый вечер, можно оказаться выпоротой и средь бела дня.

Днем опереточные костюмы слуг придавали имкакой-то зловещий, угрожающий вид. Некоторые из мужчин предпочитали носитьчерные чулки и одевать вместо белого жабо и красной куртки алую шелковуюрубашку с широкими, схваченными на запястьях рукавами.

Как-то, на восьмой день пребывания О. в замке,в полдень, когда все женщины собрались в столовой, к сидевшей рядом с нейпышной блондинке с крупной грудью и нежно-розовой шеей, подошел слуга. Похоже,он заметил как Мадлен, так звали девушку, наклонилась к О. и прошептала ейчто-то на ухо. Слуга заставил Мадлен подняться и готов уже был преподать ейурок на глазах у остальных, но не успел… Она упала перед ним на колени, и еепроворные руки раздвинули складки черного шелка и извлекли на свет божий его,пока еще дремлющий, пенис. Провинившаяся женщина осторожно высвободила его иприблила к нему свои приоткрытые губы…

На этот раз ей удалось избежать наказания.Мужчина, отдавшись ласке, закрыл глаза, и поскольку в тот день он былединственным надзирателем в столовой, девушкам удалось вдоволь наговоритьсядруг с другом.

Таким образом, всегда оставалась возможностьподкупить того или иного слугу. Но зачем это О.? Единственное, чтопо-настоящему было для нее здесь в тягость — это запрет смотреть в лицомужчинам. Запрет не предусматривал различий между хозяевами и слугами, ипоэтому О. постоянно ощущала опасность, так как, всячески стараясь сдержатьмучившее ее желание, иногда все же позволяла себе мельком взглянуть на их лица.Несколько раз О. была поймана за этим занятием, но наказывали ее не всегда.Слуги нередко сами нарушали инструкции, и потом им, видимо, доставлялоудовольствие то гипнотическое воздействие, что их лица оказывали на нее. Они несобирались лишать себя этих торопливых волнующих взглядов и потому не строгокарали ее.