Книга Виртуальные войны. Фейки - Георгий Почепцов

Такая ситуация уже была в истории — это парижские студенческие волнения в мае 1968. Де Голль объявил тогда внеочередные парламентские выборы, и обыватель, увидев разгул хаоса, проголосовал правильно — за партию порядка, то есть де Голля.

Хаос ведет либо к восстановлению порядка, либо к революции, поскольку жить в хаосе не хочет никто (см. историю протеста 1968 г.[68][69][70][71][72]).

В прошлом подобные дезинформационные кампании были важным инструментарием советских спецслужб[73]. При этом основным условием достижения успеха, как сказал Л. Биттман из разведки Чехословакии, является следующее: «любая дезинформация должна хотя бы частично соответствовать действительности и ожиданиям публики»[74]. Свою книгу он начинает с констатации того, что советский аппарат пропаганды и дезинформации являлся самым крупным и наиболее эффективным в мире. А в разведке Чехословакии он был заместителем начальника отдела активных мероприятий до своего перехода на Запад в 1968 г., после входа советских войск. Кстати, эта ситуация входа очень похожа на Крым, поскольку у себя дома чехи также не могли оказывать сопротивления.

Биттман отмечает, что советские офицеры КГБ были более натренированы в области культуры и языка/диалектов страны, чем американцы, поэтому у них всегда образовывался более широкий круг контактов.

Он приводит мнение И. Агаянца, который возглавлял такое же подразделение активных мероприятий в КГБ СССР: «Иногда я удивляюсь, как легко играть в эти игры, если бы у них не было свободы прессы, мы были бы должны придумать ее для них».

Мне встретилось его интервью 2017 года, когда уже под именем профессора на пенсии Ларри Мартина он живет в Рокпорте штата Массачусетс[75]. Он говорит, что для того чтобы дезинформация смогла изменить мир, необходимо иметь историю, правдивую на 60, 70 или даже 80 процентов. Даже образованные люди купятся на нее, если она усиливает их уже существующие представления.

Л. Биттман считает, что хотя элемент правды и есть, но дезинформация создается так, чтобы привести в результате к ложному выводу. Он приводит такой реальный пример времен холодной войны. Спецслужба нашла несколько сотен немцев, которые бы хотели эмигрировать. Им дали такую возможность, взяв с них согласие, что они станут шпионами. Попав за границу, большинство из них сразу же призналось в том, что они шпионы. Но реально они были фиктивными шпионами, поскольку их использовали лишь для того, чтобы увести внимание от реальных шпионов, уже работающих в стране.

По поводу сегодняшней ситуации он говорит, что Путин занимается обманом: «Россияне думают на перспективу. Сегодня вместо подделок они используют хакерство. Это может быть особенно эффективно, поскольку подлинные документы, обычно личностные эмейлы, могут подтолкнуть конкретную повестку дня. Дезинформация и пропаганда существовали всегда, но редко обманщики имели такую высокую поддержку».

О чем здесь идет речь? Успешность связывается с имеющейся в голове предрасположенностью, то есть с виртуальной картиной мира в первую очередь. Это однотипно слухам, которые получают распространение, когда соответствуют представлениям или желаниям населения. Слух о Романове, пользующимся царским сервизом на свадьбе дочери, который запустило ведомство Андропова, соответствовал ожиданиям граждан о типе жизни членов Политбюро.

Понятно, что легче изменить в имеющейся картине мира малую ее часть, чем всю картину мира. Именно так и строилась дезинформация КГБ. Именно такими были российские виртуальные интервенции в избирательную кампанию США. Это были ценностные столкновения граждан, которых удалось вывести на улицу друг против друга: за мигрантов — против мигрантов, за ислам — против ислама. Это не столкновение разных информационных картин мира, это столкновение разных виртуальных картин мира.

Если мы возьмем современную украинскую социологию, то видим ту же проблему сохранения старой виртуальной картины мира, которая выражается в неприятии следующих ограничений, возникших в результате военного конфликта[76][77][78]:

• 44 % опрошенных не поддерживают запрет российских телеканалов (поддерживают — 37 %),

• 46 % не поддерживают запрета российских социальных сетей (поддерживают — 30 %),

• 53 % не поддерживают запрета российских фильмов и актеров (поддерживают — 29 %).

Соответственно, не столь однозначны и причинно-следственные связи войны. Если мнение запада Украины коррелирует с мнением власти, а на востоке и юге, например, считают, что войну начала Россия, только треть опрошенных, а 17–18 % перекладывают вину на Украину. То есть виртуальные картины мира разных регионов Украины разнятся. Плюс к этому надо добавить, что по большинству острых вопросов треть опрошенных выбирала ответ «не определился».