Книга Император из будущего: Эпоха завоеваний - Алексей Вязовский

Высота хода на глаз примерно 2 метра, ширина — полтора. Сводчатые потолки и стены облицованы длинными узкими блоками пильного известняка. Кое-где встречаются необлицованные участки. Странно, что частные землетрясение ничего тут не разрушили. Ход начинает ветвиться и превращается в какой-то лабиринт. Делаю пометку кинжалом на стене и иду налево. По всей его длине хода несколько больших боковых ниш, которые достигают глубины более полутора метров. В них лежат груды старых доспехов. Надеюсь, клад мне обломиться? Увы, нет. Проход заканчивается через сто шагов узким выходом с люком. Дергаю очередной рычаг рядом с крышкой и оказываюсь в глубоком овраге, что позади Госё. Тут когда то был ров, потом дожди превратили его в размытую балку. Понятно теперь, как Хандзо попадает в столь тщательно охраняемый дворец. Закрываю замаскированный с внешней стороны кустиком люк и иду обратно.

Вторая галерея выводит меня в хозяйственные постройки — конюшню, арсенал, погреба, библиотеку. В каждом здании сделана тайная дверь в укромном месте, что позволяет скрытно перемещаться по всем дворцу. В кладовых нахожу бочонок с рыбьим клеем — как хорошо, что управляющий внял моим указаниям и развесил везде таблички с надписями, что где хранится. Теперь я могу сам приклеить панели обратно на стену.

Третий ход привел меня в пыточные застенки, где на ржавых крючьях висел чей-то скелет. Жаровня, сгнившие плети, что-то вроде набора пассатижей. Очень мило, идем дальше. Спускаюсь по лестнице на два пролета и попадаю в «соловьиный» зал. Помещение выстелено специальными досками, которые «поют», когда на них наступаешь. Очередная дверь и небольшая комната без какой-либо мебели — лишь простые рисовые татами и две дзабутон — квадратные подушки для сидения. Ага, значит тут у нас переговорная. А что за ней? Очередной ход, который приводит меня… к люку в глубоком овраге. Круг замкнулся. Хотя нет, есть четвертая галерея. Кольцевой формы. Через каждые десять-двадцать метров по внутренней стороне в стенах мелькают проходы. Оставив фонарь при входе, протискиваюсь в один. Маленькое помещение два на два метра… с вмурованной в стену медной слуховой трубкой. Я от удивления и, наверное, свежего воздуха (тайный лабиринт хорошо проветривается), трезвею. Рядом с трубкой задвижка. Тихонько отодвигаю ее и вижу дворцовую палату, где на футоне самурай моей охраны охаживает фрейлину-куноити. Слышу слабые стоны, сопение. Комната не освещена, но в слабом сиянии луны видны белые ягодицы мужчины, которые ритмично двигаются между раздвинутых женских ног.

Вот она потайная дверь из комнаты папы Карло в волшебный театр порнографии. Холста с картиной очага не хватает. Ладно, идем дальше. Последовательно обхожу все коморки вуайериста. Кое-где можно подсмотреть, как люди спят, кое-где, как ужинают. Порнографии уже нигде нет, последнее помещение позволяет подслушивать гостей в чайном зале. Задвижка располагается прямо в гравюре, которая висит на стене. Я помню эту черно-белую укиё[1] с изображением горы Фудзи. Похоже, что тайный глазок располагался как раз в жерле вулкана.

Чайные апартаменты были в этот раз были оккупированы двумя дамами, в одной из которых я узнал Саюки. Вторая женщина, судя по прическе, была замужем и сидела ко мне спиной. Куноити угощала подругу вовсе не чаем, а сакэ с рисовым печеньем.

— …пропуск ужесточился — расслышал я фразу замужней, приложив ухо к рожку — Охрана еле умеет читать, на входе очередь, вот и опоздала.

— Да, наш господин повелел ввести пропуска с описанием внешности — усмехнувшись, ответила Саюки — Теперь во дворец, дорогая Го Цань, просто так не попасть.

Странное имя, больше похоже на китайское. Я сделал себе зарубку в памяти, чтобы еще больше ужесточить пропускной режим. Против синоби это, конечно, не сработает, но хоть от случайного убийцы спасет.

— Я могу изменить внешность за десять ударов сердца — махнула веером Го Цань — Но, не исключено, что стоит перенести наши встречи в другое место.

— Мацукэ Гэмбана следят за всеми обитателями дворца, которые покидают Госё — покачала головой Саюки — Риск провала слишком велик. Здесь мы пока хозяева, большая часть охраны нами так или иначе контролируется. Две мои фрейлины спят с тремя начальниками караулов. Еще с десяток воинов-псов влюблены в наших куноити и ходят вокруг кобелями.

Дамы тихонько засмеялись. Налили еще по наперсточку сакэ, выпили.

— Что велел передать дедушка? — лицо Саюки стало серьезным — Из-за чего такая срочность со встречей?

— Иттэцу-сан озабочен планами микадо обзавестись женой из старой аристократии. Проблема с Ёсикуни Хатакэямой решена, но еще остаются девушки. Вам поручено использовать яд, чтобы отравить невест. Все должно выглядеть естественно, как в случае с Тотоми Сатакэ. У вас еще есть настойка на пыльце пурпурной лилии или необходимо пополнить запас? Я принесла с собой 10 фун вещества.

Мир покачнулся передо мной и я, чтобы не закричать, вцепился зубами в ладонь правой руки. Зубы до кости прокусили мясо, но даже сильная боль и вкус крови во рту не смогли вернуть меня к реальности. Тело начала бить сильная дрожь. Чтобы не упасть, встал сначала на колени, а потом вообще лег на пол. Изнутри рвался вой, а я его давил, кусая руку. Чем сильнее я давил, тем сильнее он раздирал меня. Так продолжалось минут пять. Постепенно отпустило и с пола я встал уже совсем другим человеком. Да человеком ли?

Интерлюдия

Девятый день Минадзуки, седьмого года Тэнмона, корейская столица Ханяне, дворец короля Чунджона I

— Правее. Еще правее! Да, вот так. Сильнее. Еще сильнее! Ах, какая ты у меня умничка — Чунджон, ван Кореи, мурлыкал под проворными руками главной наложницы Чан Гым — Ты замечательно делаешь массаж, а уж в искусстве иглоукалывания тебе вообще равных нет.

— Мой повелитель, у вас такая мягкая, шелковая кожа, что прикасаться к ней — великая радость для любой женщины — Чан Гым поправила прядь в сложной прическе и продолжила массировать спину короля.

Раздетый 50-ти летний ван лежал на большом сандаловом ложе, окруженный свечами и светильниками. Разноцветные китайские фонарики отбрасывали на стены тени в форме драконов. Всю свою жизнь Чунджон преклонялся перед крылатым змеем и даже свою будущую усыпальницу приказал строить в форме лежащего дракона. В голове чудовища должна была стоять гробница, залы, отданные под тело и лапы — будут расписаны зарисовками из жизни вана. Там же планировалось сложить самые красивые драгоценности, оружие, доспехи. Также с королем заживо улягутся в могилу 48 его наложниц — как в загробном мире и без верных подруг? Для слуг и охраны были предусмотрены помещения хвоста.

— А теперь ты, раздевайся — Чунджон перевернулся на спину и потянул за широкую красную ленту, которой была подвязана под грудью длинная зеленая юбка Чан Гым. Наложница покраснела и притворно закрыла лицо широким рукавом магоджа. Ван распутал завязку верней юбки, после чего отбросил ленту и схватил женщину за черную косу. Намотав ее на кулак, ван наклонил голову Чан Гым к своему ложу и впился поцелуем в ее губы. Его вторая рука тем временем залезла в вырез магоджи[2] и начала ласкать груди женщины.