Книга Игра колибри - Аджони Рас

– Пиво? – предложил я.

– А есть что-нибудь покрепче? Пиво не люблю. – Она сморщила носик и изобразила гримасу брезгливости.

К моему стыду, у меня в холодильнике была только водка. Всем ненавистникам постсоветского пространства, как говорится, для злых ухмылок. А самое интересное в том, что мои запасы хорошей водки пополняли новые американские друзья и знакомые. Теперь на все праздники и торжественные события мне непременно старались подарить водку, считая, что именно этот чисто русский напиток придется как нельзя кстати. Хотя я предпочитал пиво и виски с ледяной крошкой и небольшой порцией карамельного сиропа, доказать это моим новым друзьям было невозможно.

Алиса решила обойтись соком и порцией горячих колбасок, устроившись за небольшим столиком рядом с грилем. Ароматный дымок от капающего жира струился по заднему дворику в сторону теннисного корта, обволакивая все ароматом прожаренного мяса. Солнце катилось к горизонту, касаясь его своей ослепительной короной и разукрашивая фасад второго этажа в оттенки оранжевого цвета.

– Научишь меня какому-нибудь русскому слову? – спросила она, макая последний кусок колбаски в соус.

– Конечно, а на какую тему?

– Ну не знаю, что-нибудь красивое и такое, чтобы я могла хвастаться перед друзьями. – Она отставила тарелку и задумчиво добавила, состроив гримасу карикатурного мафиози: – Или что-то крутое, чтобы все боялись. Знаешь, как в кино, когда русский с пистолетом и бутылкой водки пристает к красивой официантке…

Такое описание русских и такой взгляд Голливуда на образ великого народа вызывали во мне не просто злость, а скорее ярость. Я, конечно, понимал: образованная часть американцев отлично знает, что это лишь усиленная кинообразность, по которой можно определить русского, но помогать Алисе поддерживать этот образ не собирался.

Никогда я не прощу себе, как в конце восьмидесятых и в начале девяностых сам ругал все, что делалось в стране, называя это «совком». Ругал продукты, политиков, одежду, которую продавали нам обрусевшие китайцы на толкучке. Вместо того чтобы начать с себя, ждал, что кто-то наверху или в крайнем случае со стороны станет исправлять ситуацию. А потом понял, что начинать надо с себя и с молодежи, которая завтра сменит таких, как я, и будет руководить страной.

– Мы с тобой одной крови, ты и я, – повторил я заученную в детстве фразу из известного мультфильма и тут же перевел на английский.

– Это красивая или грозная фраза? – поинтересовалась она, пытаясь произнести первые несколько слов.

– Это универсальная фраза. Если ты скажешь ее русскому человеку, то он непременно отнесется к тебе чуть теплее и, скорее всего, выручит, случись с тобой беда.

– А откуда она? – Алиса закуталась в полотенце и втянула голову в плечи.

– Так говорил герой Киплинга, Маугли, когда ему встречались дикие звери в джунглях. После этой фразы мальчика уже не хотели съесть, а зачастую даже помогали ему.

– Русские сравнивают себя с дикими зверьми? – Она с любопытством прищурилась и вопросительно посмотрела на меня.

– Скорее так русские пытаются объяснить другим, особенно тем, кто потерял человеческое лицо, что они все-таки люди и вести себя надо по-людски.

– Круто, теперь я знаю секретный пароль и могу запросто общаться с русскими! – Она хлопнула в ладоши и тут же, приуныв, попросила повторить фразу.

Я повторил и сделал это еще несколько раз, прежде чем у Алисы получилось сказать ее целиком.

– Как у тебя на личном фронте? В прошлый раз ты выглядела совсем разбитой… – поинтересовался я, словно между делом.

– Пустяки, Адам, уже отболело, мало ли дураков на земле?

Она говорила с улыбкой на губах, но глаза… Ими соврать куда сложнее. Обычно смеющиеся, при этих словах они вновь сделались серьезными и задумчивыми.

– Расставание всегда болезненно, Алиса. Людям свойственны привязанность и банальная привычка, но со временем это проходит. – Я попытался произнести это на все той же мажорной ноте, и у меня почти получилось.

– Не хочу сейчас говорить об этом…

– Нет проблем! – напустив наигранное безразличие, ответил я.

– Мы с тобой одной крови, ты и я, – проговорила Алиса. – Спасибо за вечер. Я, наверное, пойду.

– До свидания, Алиса. – Я взял из ее рук полотенце, и на секунду наши взгляды встретились, как часто бывает при неловком расставании, когда каждому остается что сказать, но никто не решается этого сделать.

Бриджид, моя милая Бриджид… Помню, как она заинтересовалась этой самой фразой, которой я научил Али, и просила меня объяснить ей подробнее, что именно я вкладываю в это понятие. Я говорил, вспоминая что-то из детства, рассказывая, как мы играли в индейцев и каждый стремился быть непременно самым главным, а она водила золотым пером по глянцевой бумаге, глядя на меня поверх очков. Перо изредка поскрипывало, когда Бриджид размашисто выводила английскую «у» или «b», a я пытался понять, что искала тогда в моей компании Алиса, упрямо приписывая ее желаниям чувства, которых, быть может, она и не испытывала.

Обсуждали мы и тот вечер, теплый и по-своему памятный для меня. Я вспоминал, как она смеялась, громко и звонко, и смех этот разлетался над крышами окрестных домов, будто сообщение, что здесь и сейчас есть двое людей, которым очень хорошо в эту минуту. Это осталось в памяти, как время, когда человек, в особенности влюбленный, находится в состоянии ожидания некоего ответа, который с каждым днем все больше видится ему как долгожданное «да».

Глава 8

Электрический урок

Пробуждение было не самым приятным. Вначале вернулась боль… Линдси казалось, что к ее голове прикладывают два только что отваренных яйца. Она покрутила головой, прежде чем открыть глаза и увидеть место, где она оказалась. «Этого не может быть», – подумала она, но картинка, стоявшая перед глазами, никуда не исчезла. Линдси пошевелила пальцами и поняла, что руки лежат на подлокотниках массивного кресла, но вот опустить голову вниз, чтобы как следует разглядеть собственные ноги, у нее не получилось. Ошейник немного перекосило, и он упирался в подбородок, не давая ей свободно крутить головой.

Испуг сменился приступом паники, губы сжались. Готовая расплакаться и забиться в самой настоящей истерике, она попыталась вскочить на ноги, но тут же ее буквально оглушило. Шею свело, электрический капкан окутал каждое мышечное волокно и на мгновение выкрутил его, как отстиранное белье.

– Ты делаешь то, что я говорю, – прошептал голос за спиной, – если ослушаешься, урок боли тут же повторится, это понятно? Кивни!

– Кто вы, что вам нужно? – выкрикнула Линдси, выкручивая руки, притянутые к подлокотнику стальными обручами.

Боль тут же сдавила шею. Мир на мгновение померк, а когда волна спала, она ощутила, как горячий поток мочи согрел ягодицы.

– Кивни, если поняла! – повторил голос.